Оружейный остров
Шрифт:
– Да-да, я знаю. – Типу едва не наступил на хвост моей фразе. – Ваша семья обитала в округе Мадарипур, верно?
Я опустил бинокль и уставился на него.
– Откуда вам это известно?
– Читал ваши публикации. – Он сощурился от дыма цигарки. – В вашем семейном чате.
– Что?! – возмутился я. – Но это же частная группа, вход в нее только по приглашению. Как вы получили доступ?
– Есть кое-какие способы. – Типу ухмыльнулся, показав свои акульи зубы.
Я испепелял его взглядом, не зная, что сказать. Он рассмеялся.
– Да все просто, папаша, – я веду страницы
– Да.
– Ну вот так я и узнал, что ваши родичи из Мадарипура. А мне этот округ хорошо знаком.
Я вновь изумился.
– Вы бывали в Бангладеш?
Моя недоверчивость (и, похоже, наивность) вызвала у него новый приступ смеха.
– Конечно! И наведывался в ваш район. Всего-то и надо, что пересечь реку, а это пара пустяков. Желаете съездить?
– Нет. Тем более нелегально.
Типу пожал плечами.
– Я гляжу, вы верите в паспорта, визы и прочую муру, – сказал он, не выпуская самокрутку изо рта.
– Верю? – вскипел я. – Паспорт – это не вопрос веры!
– А чего ж так всполошились?
– Того!
Вообще-то он был прав. Я действительно верил в паспорта, визы, разрешения, зеленые карты и подобное. Для меня это были не просто куски бумаги или пластика, они обладали этакой святостью, распространявшейся на учреждения, их выдававшие. Я вспомнил себя у стоек паспортного контроля и тот беспредельный ужас, пронзавший меня, если иммиграционный чиновник вдруг хмурился. Не скрою, меня кольнула смешанная с обидой зависть к моему собеседнику, плевавшему на всякие документы.
– Но у вас же есть паспорт, если какое-то время вы жили в Штатах? – сказал я.
– Конечно, тогда у меня был паспорт. У него истек срок действия, а новый я не получил. На кой тратить время в государственных конторах? Есть способы гораздо проще. Если у вас имеются деньги, выбирайте, паспорт какой страны желаете – Бангладеш, Индия, Малайзия, Шри-Ланка и так далее. Только скажите, что вам нужно, у всякой ксивы своя цена. Но если речь о поездке на пару дней, не надо ничего вообще. Переправились через реку – и вы в Бангладеш.
– Но вам-то что там понадобилось? Насколько я знаю, вы работаете в телефонном центре или где-то в этом роде.
– Вот еще! – Типу скривился, словно я нанес ему смертельную обиду. – С чего вы взяли, что я там работаю?
– Матушка ваша сказала.
– Ей-то откуда знать? – Он презрительно фыркнул. – В этих центрах одни неудачники, я к ним близко не подойду.
Я понял, что он задет, и не отказал себе в удовольствии слегка съязвить:
– И где же вы работаете? На какого-нибудь воротилу ради бесплатной травки?
Типу отмел этот вариант пренебрежительным смешком.
– Наркота? Да нет, папаша, в сферу со скверной репутацией, где доходы снижаются, а риски растут, соваться незачем. Это не по мне. Куда как интереснее перспективные отрасли вроде той, с которой я нынче связан.
– Это какая же?
– Перемещение людей. – Типу ухмыльнулся. – Уже сейчас это одна из крупнейших мировых индустрий, но продолжает быстро расти. Торговый оборот ее за прошлый год исчисляется миллиардами. Но вы, поди, даже не слыхали об этой сфере?
–
– Мои клиенты – люди, которым, скажем так, нужна помощь в поиске лучшей жизни.
Наконец я начал понимать, к чему он клонит.
– В смысле, мигранты?
– Именно. Люди вроде вас нынешнего или того, каким вы, наверное, были в моем возрасте.
– Но я-то уехал за рубеж легально. А ваша деятельность похожа на торговлю людьми.
Типу рассмеялся.
– Как вы, однако, любите громкие слова! Я лишь оказываю необходимую услугу. В наших краях полным-полно неграмотных и бедных как церковная мышь горемык, которые, продираясь сквозь жизнь, рыбачат, крестьянствуют, рубят бамбук в лесу или собирают дикий мед. И так изо дня в день. Но вот рыба ушла, пашня превратилась в солончак, а в джунгли не войдешь, не подмазав лесничего. Вдобавок то и дело налетает циклон, который все разносит к чертовой матери. Как быть этим людям? Какой у них выход? Пока ты молод, ты не станешь сидеть сиднем и ждать голодной смерти. Мигрируют даже звери – спросите Пию. Если у тебя есть хоть кроха мозгов, ты уедешь, а для этого нужен тот, кто тебе в этом поможет.
– То есть человек вроде вас? – сказал я скептически. – Юнец из городка в Сундарбане.
– Кое в чем юнцы очень хорошо разбираются, папаша. И одна из таких штук называется интернет. Вам знакомо это слово?
– При чем тут интернет?
– При том, папаша, при том. – В тоне моего собеседника слышалась оскорбительная снисходительность, словно он втолковывал недоумку. – Интернет – ковер-самолет мигрантов, их транспортная лента. Способ передвижения – самолет, автобус, корабль – абсолютно неважен, ибо человеческие массы перемещает интернет. Вот так просто, папаша.
– Минутку! – возразил я. – Не вы ли сказали, что в своем большинстве эти люди бедны и неграмотны? Как же они выйдут в Cеть?
– Папаша, двадцатый век давно закончился. Компьютер больше не нужен, достаточно мобильника, который нынче есть у всех. Пусть ты неграмотный, позвонить и сказать, что тебе требуется, уж как-нибудь сумеешь, а все остальное сделает твой виртуальный помощник. Вы удивитесь, насколько хорошо и быстро соображает народ. Путешествие начинается не с покупки билета и получения паспорта, но с телефонного звонка и технологии распознавания голоса.
– То есть надо просто кому-то позвонить?
– Нет, все гораздо замысловатее. Как, по-вашему, человек понимает, что хочет лучшей жизни? Откуда, черт возьми, люди вообще знают, какая она, эта самая жизнь? Разумеется, через свой мобильник, где они видят фото иных стран, рекламу чего-то совершенно сказочного и всякую хрень в социальных сетях, опубликованную теми, кто уже совершил путешествие. И как же, вы думаете, эти люди поступят? Вернутся на рисовые поля? Вы, папаша, не пробовали заняться рисом? Не проводили, согнувшись в три погибели, целый день на пекле, когда вокруг кишмя кишат змеи и мошкара? Вы думаете, кто-нибудь захочет этого, поглядев на фото приятелей, которые в берлинском кафе попивают карамельный латте? И тогда мобильник, показавший все эти картинки, становится проводником к связнику.