Оружие Древних

Прусаков Андрей

— Слушай, мастер, а может… — воин многозначительно погладил рукоять кинжала. — Если он все равно не выживет? И ему мучений меньше.

— Нет! — резко ответил Шенн. — Я не знаю, выживет ли он, но… Незачем это, десятник. Морроны не идут за нами — иначе бы давно нагнали — значит, не надо спешить. Он может выжить. Вели сделать носилки.

Воины взяли копья, накинули сверху плащи, привязали. Так, меняясь каждый час, несли Руннора.

— Пейте меньше, — говорил воинам Шенн. — До источника еще далеко.

— Что–то небо мне не нравится, — сказал Эрбин, указывая

на горизонт.

Улнар вгляделся: действительно, небо подернулось черно–синей дымкой, а солнце заволокло серым туманом.

— Что это может быть? — спросил Хаггар. — Мастер, ты знаешь?

Шенн помрачнел:

— Это песчаная буря. И нам ее не обойти.

— Теперь я понял, почему морроны не суются сюда! — крикнул Идгерн. — Они не такие дураки, как ты!

Словно в подтверждение, налетевший порыв ветра швырнул воинам в лица горсть песка. Послышались витиеватые проклятья Эрбина — песок попал эшнарцу в глаза.

— Это пустяки по сравнению с тем, что вот–вот начнется, — сказал Шенн. — Слушайте меня. Замотайте лица и привяжитесь друг к другу. И не останавливайтесь, если хотите жить. Вперед!

Ветер крепчал. Тучи песка и пыли носились в воздухе, закрывая от путников солнце. Намотав на головы тряпки, воины с трудом продвигались сквозь удушающую рыжую пелену. Все держались за веревку. Улнар смутно видел спину Карона, бредущего впереди — и все это было лишь началом бури. Когда ветер засвистел так, что воины не слышали друг друга, а стена крутящегося в вихре песка не давала рассмотреть ничего дальше двух шагов, идущий впереди Шенн стал молиться Алгору. Только великий Алгор, повелитель воздуха, бурь и ветров, мог помочь им. Закрывая плащом лицо, Шенн шептал молитву покровителю.

Никто не мог сказать, сколько продолжалась буря, казалось, она не кончится никогда, и им суждено погибнуть в этих песках… Но вдруг ветер утих. Буря улеглась, и песок, недавно могущий убить людей, мирно лежал, поблескивая в лучах проглянувшего солнца.

Буря не смогла забрать их жизни, но отняла последние силы, и отряд, как по команде, сел отдыхать. Накрытый плащом Руннор был жив, но песок покрыл лежащего на носилках воина желтым саваном.

— Попей, — Улнар протянул Далмире флягу. Он сразу заметил, что наемники не имели ни фляг, ни припасов. Это не было проблемой вначале, но теперь, когда бурдюки с водой и почти вся еда достались морронам…

— Спасибо, — девушка смочила горло и вернула флягу. Улнар отодвинул ее руку:

— Оставь воду себе.

— Я не могу, воин.

— Возьми! — настоял он. — А то не удержусь и выпью все. А путь еще долог.

Далмира улыбнулась и взяла.

— Когда кончится эта пустыня, мастер? — спросил Кронир. — Долго нам еще идти?

— И где здесь найдешь воду? — добавил Эвран.

— Я говорил: надо идти на север. Мы увидим скалу, а под ней — источник.

— А если источника не будет? Если врет твоя карта? — выпятив усыпанную песком бороду, спросил дотошный Эрбин.

— Мастер Ольф не мог солгать, — ответил Шенн.

— Твоему мастеру уже все равно, — махнул рукой эшнарец. — А нам нет.

— Хватит болтать! — прикрикнул

Хаггар. — И вот еще что. У кого осталась вода?

— У меня. У меня, — раздались голоса.

— Всю воду мне! — приказал десятник. — Быстро! Я хочу, чтобы никто не пил больше, чем другой!

— Это почему еще? — возмутился Эвран. — У всех свои фляги есть, пусть каждый пьет из своей! А коли все выпил, так я никого своей водой поить не собираюсь.

— Здесь нет твоей воды, воин! — подошел Хаггар. — И ничего твоего нет, кроме твоей задницы! А если кто–то хочет дележку устроить, — рыжебородый десятник обвел воинов тяжелым взглядом, — может взять свою воду и убираться из отряда!

И никто не возразил.

Вся вода поместилась в двух неполных флягах.

— Пить будем на привалах, — сказал Хаггар. — А сейчас — вперед! Мастер Шенн, веди.

Улнар шел, замечая, как осунулись и помрачнели лица товарищей. Все понимали, что находятся на волосок от смерти, но воля и дисциплина еще действовали. Оставалось немного еды, но есть жесткое мясо и хлеб без глотка воды мало кому хотелось. Улнар вспомнил высадку на берег Кхина и горько усмехнулся: теперь их бравый отряд походил на кучку грязных, измученных людей, вразброд бредущих по желтым пескам…

Ночью стало холодно. Раскаленный солнцем песок быстро остыл, и звезды мерцали с ледяным безразличием. Раненого колотил озноб. Улнар видел, что Шенн почти не отходит от Руннора, дает какие–то порошки и читает над ним молитвы. Плохо. Очень плохо. Воин вспомнил, как в разгар боя ему в живот воткнулась стрела. Счастье, что попала она точно в металлическую пластинку брони, нашитую поверх кожи. Иначе не сидеть бы ему здесь.

Чтобы дать всем отдохнуть, Хаггар велел дежурить не по полночи, а по два часа. Десятник воткнул в плотный песок кинжал и сделал несколько отметок:

— Когда тень будет здесь, сменитесь.

Ночь прошла спокойно. Ни морроны, ни звери не тревожили отряд, и это можно было считать счастьем, если б не нехватка воды…

— Ну, и где твои скалы, а? — зло проговорил Кронир. Ринересец хотел сплюнуть, но не смог: пересохшее горло не выдавило ни капли слюны.

— Должны быть где–то здесь, — приложив ладонь к глазам, Шенн всматривался в горизонт, но видел лишь бесконечные барханы и солнце. — Мы идем верно.

— Мы идем верно, — передразнил шагавший неподалеку Эрбин. — Клянусь Сущими, я не знаю, зачем мы потащились в эту пустыню! Лучше бы остались и дрались с морронами.

— Прекрати брюзжать, Эрбин, — сказал Хаггар, грубо толкнув эшнарца. — Мы должны верить мастеру. Он рискует так же, как и мы.

— Пусть только скажет, когда мы найдем воду?

— Сегодня, — сказал Шенн. — Думаю, сегодня. Взойдем на тот холм, быть может, с него что–то увидим.

— Сначала передохнем, — объявил Хаггар. — Привал. Кто будет пить?

Пить хотели все.

— Один глоток! — предупредил Хаггар. Воины брали из рук десятника флягу и по–очереди прикладывались.

— Все, остальное — раненому, — Хаггар передал флягу фагиру, тот склонился над Руннором, вливая остатки воды в его пересохший рот.