Оружие холода

Жамбалов Баир

Начались заботы другого порядка. Кто-то разжигал костёр, кто-то ставил котелок на ужин, а кто-то уже шелушил на станке свежие шишки на орехи. А вот то дневное любопытство уже вновь разгоралось во мне. Но я, всё же, решил дождаться конца ужина. Плотно поев, мы удобно расположились у костра отдохнуть, поговорить о том,

о сём. Тут-то я и решил утолить вот эту наступившую жажду любопытства.

– Помните, днём обещали рассказать, – приступил я к выполнению этого намеченного, что так, всё-таки не давало мне покоя.

– Про что рассказать? – недоуменно спросило большинство, не знавшее нашего дневного разговора.

– А-а про него, – и, назвал имя того, который так заинтересовал меня, один из моих напарников.

Увидеть надо было реакцию всех при упоминании этого имени. Уважение, восхищение и даже, может мне показалось, какое-то фанатическое преклонение, всё вместе взятое выразилось в едином порыве. В отличие от меня они знали его, и притом хорошо. Или же старались показать это мне. Но, во всяком случае, от одних только высказываний, лившихся наперебой, я уже составлял хоть какую-то характеристику совершенно незнакомого мне человека. И она состояла исключительно из положительных черт. А возгласы продолжались:

– А помнишь, на речке…

– Прошлым летом…

– Вот тогда в клубе…

– А на сенокосе…

Потихоньку восторженные возгласы вошли в более умеренное русло, и стали уже не так хором высказываться об объекте вот так вдруг невольно вспыхнувших воспоминаний, созданных по моей инициативе, а вернее моим вопросом. Любой незнакомец мог теперь составить вполне определённое мнение об этом человеке из соседней деревни, такой маленькой, состоящей из, порядка, двадцати дворов. Он был как звезда политики, искусства, спорта или ещё чего-либо. Уж, во всяком случае, местная звезда – это точно. Хотя, мне доводилось слышать это имя и в городе. Так за несколько минут была составлена чуть ли полная характеристика. А потом пошли рассказы, предназначенные, в основном, специально для меня, ибо все рассказы эти для всех остальных были известны.

– А ты расскажи про тот случай, – обратился один из собирателей шишек к одному из моих напарников, упомянув для точности и время, и место этого, может быть исторического по местным меркам, события.

Наступила некоторая тишина, словно предваряя предстоящий рассказ. В том, что мне собираются поведать именно вот эту историю, я не сомневался. Видимо, она была в чём-то интересна. Уж, во всяком случае, для них. Как выяснялось в ходе этих предисловий, некоторые из них были свидетелями данного события, а один из моих напарников даже прямым участником. Но вот явится ли она для меня интересной, я не знал, не предполагал. Вряд ли. Мне уже начинало надоедать какое-то прославление культа личности местного пошиба что ли. Прежнего интереса уже не чувствовал, клонило ко сну. Всё же из вежливости я, конечно же, согласился на роль этакого внимательного слушателя. Пусть рассказывает, может, и засну под этот рассказ, хотя нельзя, потому что будет это таким неуважением. Как-то надо терпеть. И я приготовился скорее не к рассказу, а вот к этому преодолению себя. Но почему-то они, местные, зная это событие, стали устраиваться с большей удобностью. Я же прилёг возле костра, внутренне не имея никакого желания слушать очередное прославление местной звезды, хотя внешне старался не подавать виду. А тем временем один из моих напарников неспешно приступил к рассказу, который в основном-то предназначался для меня, а уж потом для остальных:

Конец ознакомительного фрагмента.