Оружие смерти
Шрифт:
Леггер повернулся на звук и увидел, как лучик фонарика разрезает тьму, высвечивая равнину и холмы. Луч расширялся и терялся во мраке, где-то вдали, но тем не менее его хватало, чтобы различить фигурку, стоявшую на краю бетонированной ямы, в которую не так давно бил огненный столб стартового ракетного двигателя. В багряных отблесках, исходивших со дна ямы, силуэт Рэйчел, казалось, дрожал в жарком мареве.
— Туда! — крикнул Дорц.
Леггер споткнулся, зацепившись за кабель, когда бежал к Рэйчел. Он больно ударился, приземлившись на ладонь и колено, острые
Широкая платформа окаймляла это углубление. Рэйчел даже не заметила, когда он вскарабкался вверх. Жар, исходивший из глубин, всей своей мощью обрушился на Леггера, заставив залитый огненными отблесками пейзаж затанцевать перед его глазами, и ему пришлось зажмуриться от нестерпимой боли.
Рэйчел стояла на самом краю, в обрамлении пары балок, поддерживающих корпус двигателя. Красный круг — раструб двигателя — сейчас плыл над ними во тьме. С трудом приблизившись на несколько дюймов к Рэйчел, Леггер заметил, что она дрожит и покачивается вовсе не от жары.
Его протянутая рука уже почти коснулась ее талии, когда Рэйчел оглянулась и наконец-таки его заметила. Ее глаза уставились на него с каким-то невыразимым, исполненным боли знанием. Она не сделала и малейшего движения в направлении Леггера, более того, запрокинув голову назад, она постепенно стала сползать через край в огнедышащую бетонированную яму. Ему удалось успеть вцепиться пальцами в ее рубашку, перекрутить кусок джинсовой материи узлом, после чего под грузом ее подвисшего над бездной тела, он упал на колени.
Какую-то секунду их тела балансировали на самом краю, и Леггер увидел бездонные глубины, обрамляющие запрокинутые голову и руки Рэйчел ослепительно-горячим белым нимбом. Горячий воздух пропитал его легкие подобно горячему свинцу. Задохнувшись, он медленно опустил Рэйчел на бетон. Чья-то рука схватила его за плечо, когда он выпрямился, пытаясь отстраниться от дыхация огня. Лицо Дорца в красных отблесках высвечивалось прямо над ним. Другой рукой он схватил Рэйчел за безжизненно болтавшуюся руку.
— Со мной все в порядке, — прохрипел Леггер. Он встал на ноги и помог Дорцу поднять Рэйчел. Ее голова с закрытыми глазами безжизненно свесилась на грудь Леггера. Он наклонился к ее лицу, взмокшему от пота, и расслышал еле слышный шепот:
— Я знаю… — вздох, почти что стон, — …зачем это было придумано.
Ее лоб коснулся щеки Леггера, и он почувствовал, как горит ее кожа. У нее опять началась лихорадка.
Он поднял взгляд. Дорц не слышал ее шепота. Он говорил что-то Энн, как раз подоспевшей к ним. При ней были папки, которые Дорц успел растерять по дороге.
— Хватит… щелкать! — грубо ругнулся Дорц, отнимая папки у Энн. — Пора возвращаться в мотель. У меня сейчас будет работка.
Они лежали во тьме вместе. Он знал, что ее глаза открыты и смотрят в потолок. Рука его двигалась под пропахшим плесенью одеялом. Ему хотелось как можно плотнее прижать ее к себе. Кожа была влажной, но по-прежнему горячей в этом неподвижном воздухе мотеля.
— Ты о чем думаешь? — спросил Леггер.
— Да ни о чем я не думаю, — голос Рэйчел был столь тих и безжизнен, что у Леггера мурашки пробежали по коже. — Я просто сейчас что-то вижу.
Отблеск звездного света проскользнул сквозь замызганное стекло и засверкал в ее глазах неким подобием пламени.
— Яма? — спросил Леггер. — Куда бил столб огня ракетного двигателя?
— Да.
Здесь нечто большее, он знал, и ее голосе это выдавал.
— Что ты там видела, когда загляделась вниз? Образ девушки на фоне языков пламени всплыл в его мыслях. Она повернулась к нему, посмотрев прямо в лицо, хотя глаза ее сейчас были скрыты темнотой.
— Знаешь, что я видела? — голос вновь стал куда яснее, а речь более связной. — Знаешь? Я видела ружье.
— Ружье?! О, Господи! — Взмолился он, будучи озадачен в очередной раз. — В огне?
— Нет, бетонированная яма была подобна концу дула гигантского ружья, и огонь имитировал выстрел, но только не разовый, а вечный. Как будто бы мгновение этого выстрела застряло во времени.
— Понятно. — Он хотел сказать что-либо, увести тем самым их обоих с края опасной территории, к которой привели его вопросы.
— Да нет, ты ничего не понимаешь! И никогда не видел того, что творится у тебя под носом. Ты просто позволяешь Стрезличку манипулировать тобой на затраханном лике земли. Ты словно какая-нибудь глупая собачонка, которую держат на поводке, и с этим тебе уже ничего не поделать, — она сделала паузу для дыхания, которое со свистом вырвалось сквозь ее стиснутые зубы, — да потому, что ты — недоумок и понятия не имеешь о том, что происходит вокруг тебя.
— Зато ты все знаешь! — Теперь он уже рассердился, заразившись от нее внезапной яростью. — Да, все вы тут повязаны!
— Достаточно, — в голосе Рэйчел звучал непоколебимый лед.
— Отлично, просто здорово! Как это, мать твою, мило с вашей стороны… Только ради бога, не чувствуй себя обязанной рассказать мне обо всем. До сих пор ни у кого здесь такой потребности не возникало, так что, с чего бы тебе это делать?
Молчание. И затем он увидел световую точечку, внезапно появившуюся там, где во мраке скрывалось ее лицо. Точка брызнула и погасла, оставив тусклый отблеск на щеке девушки.
— Прости, — прошептала Рэйчел. — Я вовсе не на тебя разозлилась. Это я на себя на самом деле… Я б могла тебе кой о чем поведать, если б тебе была от этого хоть какая-то польза. Но сейчас это уже слишком поздно.
— Все равно, скажи мне, — попросил Леггер. — Ведь даже любая посаженная на цепь собака мечтает быть умницей.
«Может, оно и так, — одновременно подумал он, — но все-таки, может, проще задрать кверху лапки и умереть».
Рэйчел заложила руки за голову.
Хорошо, — устало проговорили она. — Если ты так хочешь. Закрыв глаза, она очень быстро затараторила, словно комментируя разворачивающийся перед ее мысленным взором видеофильм.