Оружие юга
Шрифт:
Ли запустил его в свою комнату и закрыл за ними дверь. Он зажег свет газового фонаря и пододвинул еще один стул для Мелвина Бина.
"Теперь, если позволите, книгу". В ожидании, он натянул очки. Бин вручил ему сверток. Он разрезал бечевку перочинным ножом, развернул бумажную обертку и долго смотрел на книгу, прежде чем открыть ее. Невероятное качество печати поразило его сразу. Он тихо присвистнул, когда увидел список авторов и дату публикации. Затем перевернул страницу и углубился в чтение. Его прямо затрясло, когда он прочитал, что война закончилась поражением Юга. Затем он взял себя в руки и тихо сказал: "Так вот что было бы, если бы люди из Ривингтон не пришли к нам."
"Простите, сэр?" - сказал Мелвин Бин. Он сидел на самом краешке стула, и до сих пор казалось, был готов бежать в
Он встал. Мелвин Бин тут же тоже вскочил на ноги. Ли достал несколько купюр из кармана брюк и протянул двадцать долларов рядовому. "Почему бы вам не пообедать, молодой человек? Повара здесь достаточно хороши. Спросите и садитесь за мой личный стол в столовой, и скажите им, пусть направят мальчика ко мне, если будут сомневаться в вашем праве сидеть там. Позже, вероятно, у меня будут еще вопросы к вам, но сначала я хочу немного почитать."
Бин посмотрел на деньги, не притрагиваясь к ним. "Я не могу принять это от вас, генерал Ли, сэр."
Ли вложил деньги в ладонь рядового. "Вы можете, и вы должны."
"У меня есть собственные деньги," - сказал Мелвин Бин, выпрямляясь с колючей гордостью.
"Неважно. Возьмите их в любом случае, пожалуйста, это не более, чем знак моей благодарности за то, что вы принесли мне." Он взял Бина за локоть, вывел за дверь и указал в направлении столовой. "Идите, пожалуйста, и не обижайте меня." Тем не менее в сомнении качая головой, Мелвин Бин медленно пошел по коридору.
Ли вернулся к своему креслу, взял книгу и жадно погрузился в нее, хотя до этого он как-то не был особенным любителем чтения; когда он вернулся в Ричмонд из Августы, штат Джорджия, он прочитал несколько глав из 'Квентина Дорварда', а шесть глав остались непрочитанными и по сей день. Но он держал в своих руках то, что никогда не предполагал увидеть. И он с энтузиазмом схватился за такой шанс.
Стиль изложения у этого Брюса Каттона был отличен от стиля привычных ему латинских историков, менее витиеватым, более приземленным что-ли, чем Ли обычно ждал от серьезной работы по истории. Вскоре, однако, он перестал это замечать; он глотал информацию, отдавшись плавному течению текста, и рассматривал удивительные фотографии, так естественно смотревшиеся в книге. Он должен был напомнить себе, что книга была написана через много лет после окончания войны, и что та история была совсем другой, чем знал он.
Но больше его поразило другое. Каттон ясно видел в рабском труде нечто устаревшее, которое заслужило свою погибель. А прокламация об освобождении, по мнению автора, дала Соединенным Штатам высокий моральный дух для ведения войны. Это утвердило сомнения Ли в том, о чем рассказывал Андрис Руди - о ненависти между черными и белыми, которая возникла в грядущем.
Солнце зашло; остался только желтый свет газовой лампы, под которым сидел Ли. Он незаметно для себя уже дошел до 1864 года - когда все, о чем он знал, вывернулось наизнанку. Он прочитал о кампании Гранта против него и Шермана против Джозефа Джонстона и понимающе кивнул. Безжалостное преимущество ресурсов Севера просто раздавило Конфедерацию. Именно такого поворота событий он опасался больше всего, и лишь появление АК-47 помогло избежать этого. Он вздрогнул, когда прочитал, что Джон Белл Худ сменил Джонстона во главе войск перед сражением под Атлантой. Смелости и напора у него было не отнять. Во главе дивизии он был на своем месте. Но одной только смелости было недостаточно для командования армией. Он будет атаковать в любом случае, нужно это или нет… На следующих нескольких страницах, Ли прочитал то, что пытался сделать он сам и внутренне покивал головой.
Он также внимательно ознакомился с политическими баталиями этой другой версии войны, что мало бы заинтересовало его раньше - до своего невольного вхождения в политику. Он не удивился. Линкольн был переизбран; Андрис Руди также говорил об этом. Но Руди также говорил об угнетении Конфедерации Штатов, как завоеванных провинций после их поражения, что оказалось ложью: даже после выигранной войны Линкольн пытался убедить федеральный конгресс компенсировать южным рабовладельцам потерянное ими живое имущество.
Он изучил вторую инаугурационную речь Линкольна, где тот говорил о надежде всеобщего мира, а через страницу, он прочел о пуле, что убила Линкольна в Страстную пятницу вечером 1865 года. Он прищелкнул языком при мысли о том, что президент погиб от рук наемного убийцы. Внезапно он вздрогнул, как будто в приступе лихорадки. Он видел Линкольна в Луисвилле тоже в Страстную пятницу, слушал его выступление, в котором тот безуспешно призывал Кентукки остаться в Союзе, и даже говорил с ним. Он снова вздрогнул. При проигранной войне в том мире, который он знал, Линкольн желал себе участи мученика за США. В другом мире, где никакой потребности в этом не было, он стал мучеником в час своего величайшего триумфа.
Наконец, Ли закрыл 'Иллюстрированную историю гражданской войны'. Его суставы заскрипели и запротестовали, когда он встал со стула: как же долго он сидел, углубившись в книгу? Он вынул часы и моргнул - уже было после полуночи.
"О Боже, я же совершенно забыл о Мелвине Бине!" - воскликнул он. Он понадеялся, что молодой солдат отобедал и отужинал, и что он до сих пор здесь, возможно, просто спит на диване в холле отеля. Ли открыл дверь и поспешил по коридору, чтобы узнать о нем.
К своему ужасу, он не нашел никого в серой солдатской форме в холле или в баре. И официант не вспомнил, чтобы кто-нибудь подобный здесь ужинал. Нахмурившись, Ли направился к стойке регистрации. Бин сказал, что деньги у него есть; может быть, он просто снял здесь номер.
Портье с сожалением развел руками. "Нет, сэр, никто с таким именем не заселялся сегодня." Он развернул книгу регистрации на своей вращающейся подставке так, чобы Ли убедился сам. Затем он повернулся к полочкам позади него. "Хотя, во второй половине дня для вас кое-что оставили, сэр." Это был конверт с выведенными расползающимися каракулями его имени. Ли принял его со словами благодарности и распечатал. Когда он увидел, что внутри, то удивленно присвистнул.
"Что- то не так, сэр?" -спросил клерк с тревогой.
Через несколько секунд Ли сказал: "Нет, все в порядке." Он взял двадцать долларов из конверта, сунул их в карман и медленно пошел обратно в свою комнату.
"Чем я могу быть полезен сегодня вам, генерал Ли?" - спросил Андрис Руди с большим, чем обычно, любопытством своим глубоким, грубоватым голосом. "Скажу прямо, не ожидал, что вы попросите меня о встрече."
"И не стал бы, если бы у меня не возникли некоторые вопросы," - ответил Ли. "Я имею основания считать, что вы и ваши коллеги были мягко говоря не совсем откровенны со мной и с другими, в отношении будущей истории, которая случилась бы без вашего вмешательства - или, точнее, вы преподнесли свою собственную версию истории."