Оружие юга
Шрифт:
Пухлые щеки судьи Халибертона еще более вздулись, когда он улыбнулся и протянул руку. "Позвольте мне быть первым, кто выразит вам свои наилучшие пожелания, президент Ли."
"Благодарю вас, сэр." Ли надел шляпу. Как будто это был сигнал, оркестр снова заиграл "Дикси". Раздались приветственные выкрики, в толпе захлопали. Ли использовал эту пару минут, чтобы еще раз внутренне пройтись по своей инаугурационной речи. Он надеялся, что она не вылетит у него из головы, когда он начнет говорить. Последние несколько дней он напряженно заучивал ее, но опыта политического ораторства у него не хватало.
Музыка прекратилась.
В этот момент порыв ветра вырвал шляпу из его руки, оставив его перед неприятным выбором: оконфузиться, позволяя ему сдуть ее дальше с пола трибуны или оконфузиться, нагнувшись и поднимая ее. Она лежала у его ног, как будто насмехаясь. Он посмотрел вниз на нее. Прежде, чем ветер унес ее с платформы, он наклонился и схватил шляпу.
Что- то просвистело поверх его головы. Пуля, сообщил ему внутренний голос опытного солдата. Он начал выпрямляться. Еще одна пуля дернула рукав его пальто, рассекая материал аккуратно, как ножницами.
Судья Халибертон никогда не участвовал в боях. Всю войну он просидел в Ричмонде. Но его реакции можно было позавидовать. Он обхватил могучей рукой Ли и столкнул его с платформы. Тот споткнулся и упал на четвереньки, когда врезался в землю ниже. Через мгновение судья рухнул рядом с ним с криком боли - кровь проступила сквозь мантию на плече. Ли вскочил на ноги и начал карабкаться обратно на платформу, чтобы увидеть, что происходит. Кроме того ему хотелось выглядеть достойно, независимо от ужаса, который он испытал. Судья Халибертон схватил его за ногу и тянул назад. "Ложись, дурак!" - крикнул он. "Это по тебе они стреляют!"
Это как- то раньше не приходило в голову Ли. Несмотря на чтение об убийстве Линкольна в книге из будущего, он внутренне отвергал саму идею политического убийства в Америке, оценивая как бы со стороны тот мир, в котором Юг проиграл войну за независимость.
Вспомнив о том мире, и о том, как высокие мужчины продирались сквозь толпу, он сразу твердо понял, что происходит. "Это люди из Ривингтона!" - воскликнул он, и попытался вырваться из жесткой хватки судьи Халиберна. "Отпусти меня!" Но судья держал его со всей силы, будто не замечая ранения левой руки.
Пули летали с частотой, указывающей на применение автоматического оружия. Благодаря его собственному опыту сквозь крики и вопли толпы, Ли слышал, что эти автоматы, какими бы они ни были и кому бы ни принадлежали, по звуку отличаются от Ак-47, к которому он привык.
Он также видел, что, хотя убийцы не смогли убить его с первых выстрелов, они не прекращают стрелять. Все, кроме одного из церемониальных охранников перед трибуной, лежали погибшие или раненые. Единственный оставшийся невредимым человек с автоматом опасался
Ли наконец вывернулся из тисков Халибертона. Он вскочил на платформу и тут же был сбит на пол Джефферсоном Дэвисом. "Лежи и не поднимайся!" - только что ставший бывшим президент заорал ему в ухо. Как будто подкрепляя его слова, засвистел новый поток пуль.
Платформа напоминала бойню, повсюду кровь и лежащие тела. Кричали раненные. Кресло Мэри лежало опрокинутым, два колеса торчали в воздухе. Мороз пробежал по телу Ли. "Моя жена," - выдохнул он. Он хотел, чтобы она видела момент его триумфа. И вот… "Мэри"?
– снова позвал он. Дэвис молчал, или, возможно, не хотел говорить.
Толпа взволновалась, как бурное море. Большинство людей пытались бежать подальше от убийц, но некоторые мужчины пробирались целенаправленно к ним. Среди незатихающей стрельбы странных автоматов, начали лаять одиночные выстрелы из пистолетов. Значительное количество граждан привычно пришли вооруженными, и почти все из них воевали во время Второй американской революции. После первоначального шока, их желанием было нанести ответный удар. Охранник с АК-47 выпустил три быстрых коротких очереди. Затем он откинулся назад; автомат вылетел из его рук, когда он схватился за шею. Чиновник в сюртуке и цилиндре схватил его оружие и начал прицельно стрелять, демонстрируя военный опыт бывшего пехотинца. Еще через несколько мгновений три других мужчины схватили автоматы погибших охранников и последовали его примеру.
Но убийцы не переставали стрелять тоже. Ли поражался, как это было возможно, учитывая, что огонь теперь ведется против них со всех сторон и их больше не прикрывает разбежавшаяся толпа. Тем не менее, эти другие автоматы, совсем не AK-47, рычали дальше и дальше; мужчины и женщины падали и кричали. Еще очередь пуль пронеслась прямо над головой Ли.
После того, что показалось Ли бесконечным, хотя по его карманным часам прошло всего пару минут, оружие нападавших смолкло. Джефферсон Дэвис осторожно поднял голову. Когда ничего не произошло, он позволил Ли встать.
"О, Боже!" Ли буквально застонал, бросив первый долгий взгляд на окружающее его побоище. Ему приходилось видеть похожие последствия битвы в Мексике, более чем двадцать лет назад; во время Второй американской революции он тоже насмотрелся всякого. Но никогда, даже в своих самых страшных кошмарах, он не мог себе представить подобной перестрелки посреди толпы гражданских лиц. В бою гибли солдаты, а не невинные прохожие.
Убийцы не признавали никаких правил, они смеялись над ними. Мужчины в шелковых галстуках и мужчины в комбинезонах фермеров, женщины в выцветших ситцевых платьях и женщины в блестящих нарядах, лежали в крови, стонали и плакали. Такого не должно было быть. И на открытой трибуне-платформе, по которой убийцы сосредоточили основной огонь, Ли не мог разобрать, кто был убит и кто ранен, а кто просто испачкался в крови других людей. Потом он увидел, что Альберт Галлатин Браун точно никогда уже не встанет; у нового вице-президента Конфедерации Штатов было аккуратное отверстие над правым глазом, в то время как его затылок был бело-малинового цвета от ужасного следа вылетевшего мозга и костной ткани.