Оружие
Шрифт:
Бронежилет сидел косо, но, подтянув ремешки, мне удалось более-менее сносно закрепить его. Накинув куртку, я спустилась вниз. Стрельба, между тем, стихла. На улицах царила неразбериха - одни жители закрывали ставни и двери, спеша укрыться в домах, другие неслись к главным воротам, третьи вытаскивали наружу узелки и тюки с необходимыми вещами. Рядом с домом стоял, дымя сигаретой, секретарь миссии, полноватый парень лет тридцати. Завидев меня, он махнул рукой.
– Где твой фотоаппарат?
– недовольно спросил он.
– Ты не забыла о своей роли фотокорреспондента?
Я недовольно посмотрела на толстяка.
– Не до этого сейчас.
– А чем ты собираешься заниматься?
– секретарь выбросил сигарету в грязь.
– Иногда одна фотография меняет исход всего дела. Что уставилась? Иди, возьми фотоаппарат.
– Я не..., - и только тут я вспомнила, что оставила фотоаппарат Кельвету.
– Куда?! А ну живо вернись назад!
– орал вдогонку толстяк.
– Я напишу на тебя жалобу, доброволец.
– Иди к демонам, - крикнула я, переходя на бег. Снова раздались выстрелы, и я, вжав голову в плечи, свернула за старый, дырявый сарай.
– Это за частоколом стреляют, не бойся, - пояснила пожилая кевтиянка, проходившая мимо.
– Пока за частоколом.
Я кивнула и побежала дальше, натыкаясь на растерянных, разгневанных, испуганных жителей Ям.
– Иди в дом, я тебе сказал!
– кричал мужчина на свою жену, которая, выйдя на крыльцо, с ужасом смотрела на него.
– Куда тебя несет с луком? Ты будешь атаковать пулеметы стрелами?!
– Иди в дом, сиди с ребенком! Никого я не собираюсь атаковать, белка ты пустоголовая!
Я проскочила мимо и свернула к покосившейся хибарке родителей Кельвета. На захламленном, тесном дворе невозмутимо рубил дрова его старший брат. Я нырнула в открытую калитку и замерла у дорожки, прислушиваясь к канонаде. Кевт, оставив топор в полене, вскинул голову и вопросительно уставился на меня.
– Я ищу Кельвета.
– Он где-то в клетках, - парень потер правое плечо.
– Он не оставлял... фотоаппарат?
– Забрал с собой.
– Ладно, пойду, поищу его, - я развернулась было, но парень окликнул меня.
– Ты же слышишь поля, верно?
– Да, - я обернулась.
– Слышу. Почему это вас всех так интересует?
– Только пророки слышат поля, - парень поднял топор.
– Только пророкам они отвечают. Жаль, что ты не кевт. Ты бы встала на нашу защиту.
– Я и сейчас готова защищать вас... Но, посмотри на меня, - я беспомощно развела руками.
– О себе позаботиться не могу.
– Я и говорю - будь ты кевтом, - парень приладил полено и, размахнувшись, разрубил его топором.
– Помощники...
Животные, напуганные стрельбой, беспокойно сновали по своим клеткам и даже не притронулись к завтраку. Чистильщики сегодня, видимо, не приходили вовсе, потому что воняло просто невыносимо. Огненные белки просовывали черные, мокрые носы между прутьями решеток и, чуя чужого, гневно стрекотали и пушили длинные хвосты. На другом ряду поскуливали лисы, изредка тявкая и рыча. Слабый ветер тревожил натянутые над клетками тенты - грязные, рваные тряпки.
Я осторожно развернула поля, надеясь, что Кельвет сам почувствует меня и выйдет, но стоило только коснуться земной мощи, как я ощутила присутствие Азара.
"Здравствуй".
"Не сейчас. У нас тут проблемы".
"Что произошло?"
"Эльфы напирают", - уклончиво ответила я, проходя между клеток с детенышами белок. Те испуганно защелкали.
– "Поговорим позже".
– Антея!
Я резко свернула поля.
– Кельвет, что ты здесь делаешь?
Мальчишка сидел прямо на земле между пустыми клетками, наваленными у стен сарая, где хранились корма. Прижав колени к груди и обхватив их руками, он, не моргая, смотрел перед собой, на клетки с лисами.
– Волнуются, - произнес он, вздыхая.
– Шкура полезет. Плохо.
– Кель, - я присела подле него на корточки.
– Нужно уходить. Ты слышал стрельбу?
– Да, - он кивнул.
– И куда мы пойдем?
– Не знаю, нам скажут.
– Кто?
– Староста, глава миссии, - я развела руками.
– Взрослые, которые тут всем заправляют.
– А животные? Кто заберет их?
– Эм, - я обернулась, глянула на лис, таращивших желтые глаза из темных клеток.
– Не знаю.
– Их выращивают, чтобы убить, - Кельвет помолчал.
– Как нас.
– Не говори глупостей, - я тряхнула его за плечо.
– Никто вас не собирается убивать. Кевты - свободный народ и...
– Нет, - мальчик покачал головой и заговорил на кевтском.
– Я говорю о нас, о тебе и мне. О детях. Нас выращивают, чтобы отправить на войну. Нас выращивают ради наших шкур. Это нечестно.
– Причем тут воины?
– я ответила на древнем.
– Серьезно, Кель, нам нужно идти.
Мальчик обернулся и посмотрел на меня черными, как ночь, глазами.
– Взрослые воюют за нас. Но в будущем мы будем воевать друг с другом из-за них. Зачем идти?
– Потому что так надо, - я начинала злиться.
– И где мой фотоаппарат?
– Вот, - Кельвет вытащил камеру из-под куртки.
– Так кто отпустит животных? Демоны?
– Пошли, - я поднялась и протянула ему руку.
– Твои родители будут волноваться.
– Элладор сказала, что главное оружие на войне - это дети. Сейчас мы дети, потом - солдаты. Я так не хочу. Это... это родители виноваты, - Кельвет говорил на кевтском, быстро и растерянно.
– Их и наши.
– Кого "их"?