Оружие
Шрифт:
– Да, - эльфийка мило улыбнулась кевту, который предлагал ей отведать жареной оленины.
– Спасибо. Будешь?
– Нет, - отказалась я, хотя с самого утра ничего не ела.
– У меня складывается впечатление, что тут больше всего ненавидят гоблинов, - прошептала Кэрроу.
– Ай, горячо! Рабы, ударившие в спину, скажем так. А эльфы... Эльфы - те, кто выиграл войну. Жестоко, бескомпромиссно, но кевты... Здешние кевты вроде как... смирились.
Одна из кевтиянок, сидевшая рядом с нами, затянула песню, за соседними кострами её подхватили, и вот, нестройным хором, грянула "Эрма мора" - песнь жизни, хвалебный гимн полям и земле. Дети повскакивали из-за костров и принялись танцевать, изредка запуская в воздух цветное лассо и маленькие молнии.
– Пойдем танцевать, - к нашему костру подбежал Кельвет. Он протягивал мне руку, улыбаясь.
– Пойдем!
– Так там одни дети, - отмахнулась я.
– Глупости, - Кельвет поймал меня за руку.
– Идем.
Я поддалась на уговоры, и через пару минут мы уже скакали у костров. Выходило у меня из рук вон плохо, но рядом танцевали дворфы, и своими нелепыми кульбитами отвлекали кевтов от моих кривляний.
– Что ты нашла под водопадом?
– спросил Кельвет, когда мы, запыхавшись, подошли к кострам попить ледяной воды.
– Та черная колонна, она - искусственная, - сказала я, припадая к чашке.
– Откуда у вас такая красивая посуда?
– Это захватчики привозят нам посуду, - пояснил Кельвет.
– В Компериате есть те, кто считает войну прошлого большой ошибкой. Они помогают нам. Ну, так говорят взрослые.
– Странно, в ордене об этом ничего не слышали. Эти посылки оформляют как гуманитарный груз?
– Не знаю. Вроде, нет. Это даже, вроде, не правильно, - Кельвет начал было расстегивать куртку, но его мать что-то недовольно закричала через всю площадь.
– Но жарко же! Шакте!
Мальчишка развел руками.
– Так откуда берется груз?
– не отставала я.
– Ай, не знаю! Привозят взрослые рано утром. Пошли танцевать!
– Братья и сестры! Жители и гости!
– звучный голос старосты разнесся над кострами. Мы обернулись, и я увидела стоявшего рядом с седовласым кевтом Арельсара.
– Мы рады, что эту первую теплую ночь вы встречаете с нами. Здесь, среди нашей семьи, в тиши леса, мы хотим отблагодарить вас за мир и тишину, с которой вы пришли к нам. Мы воспитали своих детей без ненависти к разумным, мы дали им спокойствие и жизнь в мире. Пусть войны останутся в прошлом, ведь пока наши дети...
Что-то сверкнуло в глубине леса. Гром прокатились над поселком, заглушив слова старосты.
– Гроза? Так рано?
– Кельвет вскинул голову, но над нами сияло звездами чистое ночное небо.
– Что это?
Земля вздрогнула, едва ощутимо, будто вздохнув.
Молодые кевты и миссионеры недоуменно переглядывались, и только военные СБО и старшие, видевшие войну, повскакивали с мест, понимая, что случилось нечто непоправимое. Не отводя глаз, я смотрела на Арельсара. Он раздавал какие-то указания и, заметив меня, сделал знак подойти.
Жители поселка, между тем, удивленно обменивались впечатлениями.
– Земля дрожала, что это, мам?
– Ничего, где-то молния ударила в дерево.
– Тьма полей, неужели взрыв?
– Вспышка была со стороны КПП, что они там творят?
– Может, учения?
Но не успела я дойти до Арельсара, как вперед выскочила Элладор. Черные, длинные волосы блестели в свете костра, и, казалось, передо мной истинная вызывательница демонов.
– Братья и сестры!
– Элладор вскинула руки, сжимая в правой ладони какой-то черный предмет.
– Послушайте!
Кевты замолчали, недоуменно переглядываясь.
– Сегодня день, когда мы напомним о себе!
– Элладор обернулась, видимо, чтобы посмотреть на Арельсара.
Эльфы, военные СБО, шагнули было вперед, но их капитан сделал знак, и те замерли. Кевтиянка победно вскинула голову.
– Сегодня, в эту первую весеннюю ночь, мы скажем всем, чья это земля! Вы слышите гром свободы! Гром нового противостояния! Теперь у нас есть союзники! Не слабые трусы, не изнеженные политики, а настоящие воины, которые дают нам шанс. Шанс создать свое государство. Внемлите, братья и сестры, внемлите реву свободы!
Яркая вспышка затмила пламя костров, не отразившись, однако, в черных глазах кевтов. Грянул гром, ещё и ещё раз, земля отозвалась дрожью. Военные СБО бросились на Элладор, которая, истерично смеясь, сжимала в руках мобильный. Телефон упал, разбившись о мелкие камни. На черной, треснувшей панели танцевало отражение оранжевых всполохов костров.
– Арельсар!
– кевты, как по команде, повскакивали с мест и бросились врассыпную. Я пыталась бежать против потока, но меня уносило все дальше.
– Рельс!
Когда я, наконец, пробилась вперед, Элладор стояла на коленях перед старостой, а Арельсар снова куда-то исчез.
– Зачем, девочка, зачем?
– повторял староста на кевтском, потрясая мобильным у неё перед носом.
– К чему всё это?
Элладор тряхнула волосами и, вскинув голову, презрительно посмотрела на старика.
– Чтобы камни вновь стали горячими, - жестко ответила она.
***
В доме старосты, несмотря на поздний час, было шумно и людно. Мужчины переговаривались, тяжело вздыхали, хмурились. Пахло дымом, сыростью и потом. Я сидела в углу, на скамейке, рядом с двумя молодыми парнями, которые, видимо, не подозревали, что я понимаю кевтский.
– Зря они приехали сюда, миротворцы, - один презрительно сплюнул прямо на пол.
– Привезли войну. Что нам теперь делать?
– Дай гоблину свободу - он ударит тебя ножом в спину, - второй покосился на догоравшую свечу.
– Мы же ладили с... эльфами. Они даже посылки возили... Чего дураки хотят? Чтобы нас всех перестреляли? Привыкли за чужие спины прятаться.
– Девчонка, которая вопила на площади - она вообще сумасшедшая. И эти её россказни - "почему вы не боретесь, это ваша земля!". Мы и живем на своей земле, а теперь нас отсюда выпрут.