Осада
Шрифт:
– Где ее могила?
– Дальше. Я так понимаю, ее не подхоронили не случайно. Видимо, отец паренька… – оба остановились, как вкопанные.
Покосившийся железный крест с датами, написанными кладбищенской службой ритуальных услуг, взрытый холмик, разбросанные комья земли.
– За могилой никто не следил, – медленно произнес я, подходя ближе. – совершено не понимаю, почему она, но не ее сын. Оба ведь покончили с собой. Кстати, как он умер?
– Выбросился из окна десятого этажа. Раскроил череп. Мгновенная смерть.
– А она просто уснула…. Нет, не вижу логики. Может быть, молодых не трогали?
– Нет, –
– Затребуйте директора, пускай по книгам пройдется и выяснит, какие захоронения последних двух-трех лет не тронуты, – я прыгнул вниз и позвал остальных последовать примеру. Они оказались расторопны, эти два лейтенанта. Мне даже не пришлось ничего особенно делать. Пяти минут не прошло, как взмокшие как мыши под метлой особисты закончили махать лопатами. Домовина была очищена от земли. Чистая, не тронутая тлением домовина, даже красный креп подгнить не успел. Изнутри она была обита белой тканью, местами порезанной и загрязненной лезвиями лопат. В отличие от нее крышка гроба была выбита этим неведомым взрывом, вырвана вместе с гвоздями, расколота по досточкам.
– Замечательно, – пробормотал, потрясенный увиденным старший лейтенант. – Гроб цел, но крышка разбита в щепы, земля выброшена…. Взрывотехники на глаз установили, нужно минимум килограмм тротила, чтобы устроить подобное.
– Фантастика в другом. Вы где-нибудь видите тело?
Все соседствующие захоронения оказались изуродованы в точности так же, как и могила матери Олега. Три или четыре десятка, затем, ровный крест еще одной позабытой могилы, и дальше, соседние участки, на которых не осталось живого места. Хотя нет, слово «живой» для кладбища как-то мало подходит.
– Как после бомбежки, – пробормотал я. Голова закружилась. – Ребят, воды бы, аспирин запить. Голова просто разваливается.
– Идемте к нашей лаборатории, это через два участка. Заодно у них поспрашиваете, что да как. Вдруг, что еще отметите, что мы не успели.
Я кивнул и поплелся дальше, к «Газели», снаружи украшенной вывеской «Мебель в каждый дом».
Экспресс-экспертиза ничего не обнаружила. Никаких следов, даже эфирных, примененной взрывчатки. Словно гробы рвались сами по себе. Вернее, словно у них само по себе срывало крышку с невероятной силой, уродуя могилу. Взрывотехник ФСБ, приятный мужчина средних лет с щегольской бородкой, показал мне результаты, сопровождая комментариями, в которых было больше черного юмора, чем я мог переварить.
– Знаете, это как будто пробка из бутылки шампанского. Такое впечатление, что в гробу некоторое время под влиянием неестественных причин образовывался некий взрывчатый газ, который и вышиб крышку. Хотя, лучше предположить, что тело само выбило крышку, так проще объяснить отсутствие малейших повреждений домовины.
– И куда делось после этого.
– Куда делось, – он хмыкнул. Сколько ни копали ребята из ФСБ, в экстренном порядке все последующий час с четвертью, но ни одного тела в разрушенных могилах не нашли. Ни фрагмента, ни клочка одежды. Я нервно постучал пальцами о крышку какого-то прибора. Время шло, а Денису Андреевичу я так и не позвонил.
– Не представляю, с чем я в Москву обратно поеду.
– Да ни с чем! – он хлопнул руками по бедрам. – Вот что мы накопали на обеих
Запиликал мобильный. Я извинился и выкатился из «Газели», вытирая пот, теперь ливший с меня градом.
– Да, Сергей.
– Только что стало известно о похожих случаях в Самаре, Воронеже, Магадане и Архангельске. Президент, видимо, отчаявшись дождаться от тебя каких-то результатов, связался с директором ФСБ и уж не знаю, что ему сказал. Все кладбища, на которых имели места случаи подобного рода, закрываются вплоть до особого распоряжения. УФСБ на местах начало сплошную проверку.
– Серег, что с Ижевском?
– Пока информация скудная. Но две новости сообщу. Кладбище, на котором покусали бомжа, хотя и закрыто, но подхоронения есть. Несколько штук разорены известным нам способом. И второе: покусанный бомж только что скончался в больнице.
– От чего?
– Диагноза до сих пор нет. Но вот что странно: его органы просто перестали работать. Понимаешь, к чему я клоню – тело вот так вот разом прекратило жизненный цикл. Не находишь странным?
– Ты думаешь, одно с другим связано?
– Артем, даже не могу сказать. Лично меня это удивило. А для тебя я констатирую факт, – и гудки на прощание.
Едва разговор закончился, ко мне подошел руководитель группы. Или старшой, как его здесь называли, мужчина около сорока, средней комплекции в чине майора. Тоже в черном костюме, который не желал снимать, несмотря на красное от пота лицо.
– Знаете, кое-что начинает просматриваться, по крайней мере, на первый взгляд, – начал рассказывать он. – Во-первых, пожарники, скончавшиеся во время тушения склада химреактивов, это было три дня назад. От них мало что осталось, хоронили в закрытых гробах. Трое рабочих, сгоревших там же. Два десятка самоубийц, часть повесилась, часть бросилась с крыш домов. Трое из Абхазии, груз номер двести, ну вы понимаете. Тоже не вскрывали. Две девочки десяти и двенадцати лет, жертвы маньяка – там месиво осталось от тел.
Он помолчал, пристально глядя на меня.
– Нечему было выбрасываться, если я правильно понимаю. Значит, только целые тела.
– Именно, только целые. Причин, по которым они покинули свое место обитания, я не вижу.
– Я тоже. Однако, какое-то объяснение обязательно будет. Необходимо взять под контроль всех возможно причастных к действию. Побеседовать со всеми, от рабочего до директора, включая вольнонаемный персонал.
– То есть, вы предлагаете задержать человек пятьдесят гуртом. Больше, если считать и соседнее кладбище. Вид это будет иметь просто потрясающий, в лучших традициях.
– Я настаиваю именно на таких мерах. Кладбище, разумеется, останется закрытым. Могилы, разумеется, следует привести в порядок.
– Простите, и каковы же будут причины задержания? – лицо майора было непроницаемо, но как же ему хотелось бросить перчатку мне в физиономию!
– А вы будто не понимаете. Первые трое суток без причин, закон вам это позволяет, а тем, кто останется, предъявите обвинения в экстремистской деятельности.
– Мы не прокуратура.
– Вы ее вполне можете и подменить. По вашему обвинению можно держать до полугода и продлевать сроки задержания неограниченно, если следствие забуксует. Вы со мной говорите так, словно, действительно не хотите исполнять свои обязанности.