Осака

Навлицкая Галина Брониславовна

Свежие овощи в любое время года, ценные сорта рыбы и дары моря составляют основу меню в таких известных заведениях с национальной кухней, как Идзумоя, Уоги, Окумэ, Дзёято, Футомаса, Мимиу, Сюсэнбо-Робата и др. В небольших закусочных, таких, как Кодзицуан, Оймацу, Хиротая, Суэхиро, Мамуси, посетители сидят у стойки, а хозяин совершает у них на глазах артистически выверенное «действо» — приготовление блюд и эстетическое их оформление. Осака дзуси — «сырая рыба по-осакски» с зеленью и рисом, мамуси — «жаренный на вертеле угорь» и сябусябу — «жареное мясо с овощами, грибами и водорослями»- символ «Куйдаорэ», марка здешних заведений, больших и малых, свидетельство мастерства, граничащего с высоким искусством.

Даже блюда общенациональной кухни здесь приобретают свою специфику, будь то дорогое скияки — «жареное мясо в сое с сахаром и приправами» или дешевое охаги — «колобки из вареного риса, покрытые бобовой пастой». При этом и кушанья, характерные для разных районов страны, например кантодаки — («колобки рыбы в отваре из корней лотоса и бамбука, с добавлением соевого творога — тофу, по-кантоски»), благодаря усилиям осакских кулинаров приобретают ту изысканность, которая, по утверждению специалистов, свойственна только осакской кухне.

Однако огромные фешенебельные рестораны и колоритные маленькие ресторанчики, сомкнувшиеся в живописную щеренгу, — принадлежность не только красочного Куйдаорэ. Подобные заведения, так же как и увеселительные центры — театры и кино, мюзик-холлы и кабаре, — непременное «сопровождение» всех деловых кварталов города.

Архитектурный облик таких районов, как Кита, Минами, Намба, Синти, Синсэкай, Абэносудзи, складывается из своеобразного соединения многоэтажных строгих деловых зданий и сооружений коммерческого и развлекательного назначения, строений ресторанного типа, в оформлении которых значительную роль играет яркая, изобретательная реклама. Именно этому утонченному традиционному декору города принадлежит заслуга гармоничного объединения в одно целое самых разнородных объектов: зданий «призм» и «кристаллов», с легкими конструкциями и откровенным рационализмом форм, сооружений-символов, выразительных своей пластикой и динамичностью, и, наконец, таких, которые прямо воспроизводят формы национальной архитектуры.

ЭКСПО-70

Вторая половина 60-х годов стала знаменательным периодом в судьбе Осака. Во время подготовки к первой в Азии Всемирной выставке по всей Центральной Японии и в Осака началось активное строительство. Олимпийские игры 1964 г. послужили толчком к реконструкции Токио, первым кардинальным и неотложным мерам по перестройке столицы, и они сыграли, пожалуй, не меньшую роль для всего района Токайдо, протянувшегося от Токио до Осака.

Обилие архитектурных идей не только воплотилось в широком размахе строительных работ в столичных кварталах, но и явилось основой создания многих крупномасштабных объектов за пределами Токио в течение последующего ряда лет. Среди них были и такие, как сооружение новой скоростной автострады Токайдо и международного аэропорта в Осака. Тем более широким фронтом работ должна была также стать подготовка к такому крупнейшему форуму, как Всемирная выставка. После закрытия экспозиции сразу же началась активная перестройка восточного района Осака, заполнение делового района кварталами высотных зданий.

Разработка и осуществление генерального плана стало также важнейшей вехой в теоретическом и практическом развитии японской архитектуры. ЭКСПО в разработке автора и главного архитектора экспозиции К. Тангэ — это попытка, с одной стороны, представить урбанистическое будущее Японии и мира, наглядно продемонстрировать метаболистическую схему как костяк, скелет города будущего, с другой — иллюстрация теории конкретной реальностью экспериментального конструирования, применившего самые новейшие технические достижения.

Под ЭКСПО-70 была отведена территория в триста тридцать гектаров в десяти километрах от Осака (недалеко от Сэнри — города-спутника). От Умэда до ЭКСПО было налажено прямое сообщение. Это расстояние составляло шестнадцать километров.

Под руководством К. Тангэ и У. Нисияма с декабря 1965 г. начала работать специальная комиссия по планировке территории. В состав ее вошли архитекторы, инженеры, представители разных отделов градостроения, ландшафтные архитекторы. К. Тангэ, возглавляющий школу японского метаболизма, положил в основу проектирования четкую схему — символическую систему — дерево с ветвями и листьями. Метаболисты отождествляют развитие современного градостроительства с эволюцией живых организмов в природе и, исходя из подобной посылки, делают вывод о нецелесообразности стандартизации. Они отрицают и «классическую» законченность композиции, что дает, пo их мнению, такое важное преимущество, как возможность дальнейшего и органического развития каждой из городских структур.

Разработка К. Тангэ общей архитектурно-пространственной системы выставки опиралась на его многолетние исследования этой темы. Метаболистическое «дерево» представляется К. Тангэ единственной панацеей от бессистемности, хаотического разрастания городов. Идея эта была воплощена им в «Плане реконструкции Токио» (1960 г.); линейная протяженность единой оси (на нее «насаживаются» поперечные звенья) стала основой и другого проекта — мегаполиса Токайдо, огромного девяностомиллионного города, единый массив которого складывается между Осака и Токио.

К. Тангэ считает, что в те времена, когда город развивался вокруг центральных кварталов и граница расселения людей определялась региональной характеристикой общества, главная площадь была ядром коммуникаций, а храм, дворец и городская ратуша — «духовной опорой». Вереницы экипажей, двигавшихся по узким радиусам улиц, логично вписывались в архитектуру города и не противоречили системе маленьких зданий, стоящих сомкнутыми рядами. Архитектор подчеркивает, что развитие видов транспорта освобождает город от пут замкнутой организации, меняет его структуру. И если различные функциональные зоны города расположить на оси, тогда связь между ними может быть осуществлена в минимально короткое время — движением вдоль оси.

По подсчетам К. Тангэ, подобная система позволит в Токио пропустить двести тысяч транспортных единиц в час, т. е. в десять раз больше, чем на любой из существующих сейчас скоростных магистралей. За день по оси можно пропустить до пяти миллионов человек (имеются в виду самые разнообразные виды общественного и индивидуального городского транспорта). Это вполне удовлетворительная норма для любого крупного города. Рассматривая город как «живой, растущий организм» с его неизбежными процессами обновления, усложнения и расширения функций, К. Тангэ считал закономерной незавершенность всей структуры. Но эта незавершенность, по мнению К. Тангэ, по существу, готовность к дальнейшему развитию. Достигнув завершенности на каждой из стадий, система обладала способностью «расти» и дальше, наращивая все новые звенья.

Именно этот тип городской структуры как основа для принципиального решений вопросов урбанизма и для Японии, и вообще для города будущего и был наглядно представлен архитектором в генеральном плане ЭКСПО. Ствол «дерева» был очень образно изображен узкой прямоугольной «зоной символов», от которой рельефно «растут» «сучья», «ветви» — поднятые на десятиметровую высоту и заключенные в прозрачные трубы, ленты движущегося тротуара. Каждая из таких «ветвей» кончается гроздьями «листьев», «цветов» разнообразной формы и оттенков — яркими, красочными павильонами.