Оседлавший Бурю
Шрифт:
— У меня осталось немного ячменного отвара с медом. Я его разогрею.
Мулграв сел поудобнее и закрыл глаза. Разливаясь по всей руке, в левом плече пульсировала боль. Кончики пальцев слегка покалывало. В последнем бою ему очень повезло. Когда их стали осыпать картечью, первым залпом разорвало Тоби Вайнера слева. Его лицо превратилось в кровавое месиво. Второй залп снес правый фланг. Мулграв получил лишь одну пулю, Гэз Макон — ни одной: огромный серый мерин неуязвимого генерала как ни в чем не бывало гарцевал на линии огня. Атака конницы разбила ряды вражеских канониров, и те попытались отступить. Конники Гэза ринулись в погоню. Мулграв подстегнул
Небольшая и, казалось бы, несерьезная рана загноилась. Два дня спустя Мулграв впал в беспамятство.
В себя он пришел в этом доме. Эрмал Стэндфаст рассказал, что его сначала отнесли к полевому хирургу, который лишь пожал плечами и сказал: «Он не протянет и недели. Рана слишком запущена». Но Гэз Макон ничего не желал слышать, и, когда ему рассказали о лекаре, живущем в Шелдинге, в тридцати милях от лагеря, приказал отправить фехтовальщика туда.
Мулграв плохо помнил дорогу в Шелдинг. На память приходила только жгучая боль, мимолетные облака, проносившиеся высоко по далекому небу, и обрывки разговора:
— Он умирает, господин. Но Гэз Макон отвечал:
— Он не умрет, я этого не позволю, — и они ехали дальше. Повозку подбрасывало на ухабах. Больше Мулграв не помнил ничего.
Вернулся Эрмал с парой глиняных кружек в руках, протянул одну другу и снова занял место у камина.
— Так что ты решил, дружище?
— Ничего.
— Ты лишился веры в свое дело?
— Какой еще веры? — пожал плечами Мулграв и протер слипающиеся глаза.
Уже которую неделю ему не удавалось выспаться. Во сне поджидали кошмары, и фехтовальщик по нескольку раз за ночь просыпался с криком боли, злости или отчаяния.
— Говорят, короля избирает Исток, — назидательно сказал Эрмал, прервав тяжкие мысли. — Значит, те, кто воюет за короля, исполняют волю Истока. Неужели это не стоит веры?
— В это верят только те, кто не видел королевских Искупителей за работой.
— О жестокости солдат тоже ходит немало слухов, — нервно ответил священник.
Мулграв поднял глаза и заметил страх в глазах друга.
— Да, ты прав. Давай поговорим о чем-нибудь другом, — ответил он и увидел, что Эрмал успокоился.
Священник устроился на стуле поудобнее и отхлебнул похлебки. Огонь вдруг затрещал, и несколько угольков попытались выскочить за каминную решетку.
— Тебе все еще снится седовласая женщина? — Да.
— Так ничего и не говорит?
— Нет. Пытается, но я не слышу. Кажется, она в опасности.
— Почему ты так решил?
— В последних снах она карабкается вверх по склону горы. Потом замирает, оглядывается. Внизу какие-то… люди. Кажется, преследователи. Тогда-то она смотрит прямо на меня и что-то говорит. Но я ничего не слышу.
— Почему ты запнулся?
— О чем ты? — удивился Мулграв.
— Ты запнулся перед словом «люди». Это люди?
— А кто же еще? — огрызнулся фехтовальщик, неожиданно для себя встревожившись.
— Мулграв, это же сон, — развел руками священник. — Внизу может быть кто угодно, хоть окунь на коне.
— Понятно, — рассмеялся Мулграв. — Думаешь, это все шуточки моего уставшего разума? Что она ненастоящая?
— Я ничего не утверждаю. Когда-то я знал одного человека, его звали Аран Подермил. Чудак с золотыми зубами, ворюга и жулик. И при этом знал, где искать пропавшее. Однажды ребенок упал в давно заброшенный колодец. Подермил потребовал два чайлина
— Нет.
— А горы тебе знакомы?
— Да, это Кэр-Друах — Друахские горы.
— Наверное, тебе стоит туда съездить.
— Я тоже так думаю.
— Возможно, лучше будет подождать до весны. Многие города опустели из-за войны, а по селам, говорят, бродят банды головорезов.
— Весной вряд ли станет лучше. Война еще долго не закончится.
— Мне будет недоставать твоего общества. Никто из моих прихожан не умеет так хорошо играть в шамак.
— Да я выиграл единственный раз! — рассмеялся Мулграв.
— И еще три партии мы сыграли вничью. А я не люблю лишаться выигрыша.
Комнату наполнила уютная тишина. Мулграв посмотрел на пляшущие в камине огоньки, вздохнул и снова повернулся к священнику.
— Там были не люди, — признался он. — У них покрытые чешуей серые лица с кроваво-красными глазами.
Эрмал ответил не сразу.
— Должен быть еще железный обруч над бровями, — наконец произнес он.
— Верно, — поразился фехтовальщик.
— Подожди минутку, — сказал священник, сходил в кабинет и тут же вернулся с тонкой серебряной цепочкой в руке. На ней висел крохотный круглый медальон, тоже серебряный, с изображением дерева. С обратной, покрытой золотом, стороны была выдавлена древняя руна. — Такие носили друиды еще во времена империи Камня. Считается, что каждую монетку благословила Госпожа-в-Маске, а потом сам Персис Альбитан. — Он застегнул цепочку на шее фехтовальщика и спрятал медальон под его рубашкой. — Никогда не снимай ее, мой мальчик.
— Спасибо, Эрмал. Правильно ли я понял? Ты больше не считаешь мои сны игрой разума?
— Не знаю, — развел руками священник. — Эти существа описаны в древнейших сакральных свитках, там их называют Дежем-Бек. Не слышал раньше?
— Не слышал.
— Возможно, они снятся тебе потому, что ты слышал о них в детстве, в Шелсане. Надеюсь, что так.
— Что это за твари?
— Зависит от того, как к ним отнестись. Для тех, кто поклоняется Истоку всей Гармонии, Дежем-Бек — это люди, которые вступили на путь мрака, предались злу в обмен на огромную власть. В одних свитках их называют некромантами, в других — пожирателями душ. В переводе с древнего языка «дежем-бек» значит просто «ненасытные вороны». В других записях, оставленных, скажем так, философами, не пришедшими к пониманию Истока, Дежем-Бек описываются как люди, достигшие невероятно долгой жизни, а также силы и красоты, недоступных обычному человеку.
— Красоты? — рассмеялся Мулграв. — Ну нет, чешуя пока не в моде.
— Во сне тебе явилось их духовное обличье. Слышал когда-нибудь о державе Краноса?
— Разумеется, — ответил фехтовальщик. — Это какая-то ваза из незапамятных времен.
— Нет, не ваза, — возразил Эрмал. — Некоторые полагают, что это хрустальный шар, через который человеку открывается будущее. Другие утверждают, что раньше она была навершием магического меча. Я даже слышал версию, по которой держава — отрубленная голова некроманта. Считается, что Дежем-Бек — хранители державы, благодаря ей становились почти бессмертными.