Оседлавший Бурю
Шрифт:
— У меня не получится! — крикнул мальчик. — Мне не хватит сил, и здесь темно!
— Посмотрим, — ответил Жэм. — Ты обвязался? — Да.
— Начинай подниматься, я буду подтягивать.
Мальчик выбирался почти двадцать минут. Как только он вылез, Жэм похлопал его по спине:
— Я горжусь тобой, ты молодец.
Уже на пути домой, когда мальчик благополучно вернулся к родителям, Кэлин спросил:
— Зачем ты над ним издевался? Я бы спустился туда за минуту. И если силач не ты, то кто? Ты самый сильный на свете!
— Тебе еще многому предстоит научиться, Кэлин. Нет худшего несчастья, чем беспомощность.
Сидя у костра в полуразрушенной лачуге Финбара Кэлин начал напевать старую песню, которой много лет назад выучился у Жэма.
Где-то затерян, счастлив в забвеньи,Я подвергался когда-то гоненью —Шел сквозь туманы,Шел за обманом.Ныне уходят злые сомненья. [1]Когда песня закончилась, Кэлин позвал Фиргола:
— Я принес тебе сливового варенья. Выходи, у огня теплее. — И ригант снова запел свою песню.
Фиргол показался в дверях, когда уже начало казаться, что его все-таки придется вытащить силой. На нем была ночная рубашка и белая ушастая шапка на голове. На голубой ночной рубашке остались пятна от мочи. Кэлин вытащил горшочек варенья и, не повышая голос, сказал:
1
Здесь и далее перевод стихов Н. Просунцовой.
— Думаю, нам с тобой стоит поесть.
Фиргол повернулся к разрушенной стене и уставился на изуродованные бревна.
— Медведь вернется, — сказал он.
— Тогда я убью его, — ответил Кэлин. — Я не позволю зверю даже близко подойти к своему другу.
— Он съел Бассона?
— Нет.
— А папу съел.
Фиргол задрожал, по его лицу покатились слезы.
— Завтра мы с тобой пойдем в Айронлатч, — заявил Кэлин. — Ты станешь жить со мной, Чарой и нашим сыном Жэмом. А знаешь, почему? Смотри на меня, Фиргол. Знаешь, почему?
Взгляд мальчика наконец-то оторвался от изуродованной стены.
— Почему?
— Потому что ты молодец. Ты очень хороший мальчик, умный и храбрый, совсем как Бэйн. Иди, сядь у огня. Сейчас мы поедим, отдохнем, а утром отправимся домой.
Фиргол подошел к риганту и сел ему на колено. Кэлин похлопал ребенка по плечу.
— Ты боишься медведя? — спросил мальчик.
— Раньше боялся, теперь не боюсь. Поверь, я не позволю ему подойти к тебе близко.
— У него страшное лицо, все в чешуе.
В конце концов Фиргол успокоился достаточно, чтобы поесть. Кэлин пошел в спальню и отыскал ему подходящую одежду. Мальчик все еще был бледен от страха. Ригант, не переставая успокаивать, переодел его в теплую рубашку и штаны. Они вернулись в общую комнату, где Кэлин нашел масло для ламп, налил его в старый горшок и поставил его на землю.
Фиргол следил во все глаза. Кэлин пошел в спальню, оторвал кусок от простыни, обмотал его вокруг отломанной ножки стула и окунул в масло.
— Что ты делаешь? — спросил мальчик.
— Секрет. Тебе надо поспать. Завтра нас ждет долгий путь, тебе надо набраться сил. — Ригант собрал простыни и положил их рядом с очагом. — Ложись спать. Я посторожу.
Фиргол лег, но не уснул, а тихо лежал, глядя на Кэлина.
— Я правда похож на Бэйна?
— Да. Ты очень храбрый.
— Но мне же сейчас страшно.
— Я знаю, что ты храбрый, поверь мне. Я умею отличить храбреца от труса. Когда-то дядя Жэм подарил мне колдовской глаз. Теперь я всегда знаю правду.
— Откуда он его взял?
Кэлин улыбнулся, вспомнив тот день, когда Жэм рассказал ему ту же небылицу.
— Он нашел его в зачарованном колодце, который можно увидеть только в новолуние. Когда-то его там оставил великий волшебник.
— А где ты его хранишь? — спросил Фиргол, внезапно зевнув.
— Кого?
— Колдовской глаз.
— А! Вот здесь.
Кэлин постучал пальцем в середине собственного лба.
— Мне не видно.
— Потому что он колдовской. Его видно, только если в новолуние над головой пролетит филин.
Фиргол снова зевнул.
— У меня тоже колдовской глаз. Но папа велел никому не рассказывать.
Комната уже согрелась, в свете огня на стенах плясали тени. Мальчик уснул, и Кэлин старался больше не шуметь.
Кэлин Ринг не обладал волшебным даром. Ему не снилось будущее, он никогда не встречал призраков и все же был твердо уверен, что медведь вернется. Это чувство неотвратимости принес не собственный страх. Все былые страхи исчезли, когда Фиргол оказался жив.
Зверь просто вернется доесть то, что оставил, а потом учует Кэлина с мальчиком. Как и все местные, Кэлин знал, что медведи не покидают собственной территории. Во всей округе жил только один огромный гризли. Его прозвали Рваный Нос. Когда-то в юности ему в драке изуродовали морду, порвали нижнюю губу, и теперь один обрывок свисал с челюсти. Кэлин встречал этого гризли несколько раз. Он был просто огромным. Встав на задние лапы, медведь становился ростом почти в восемь футов, а вытянув вверх передние — во все десять. На территории Рваного Носа не жила ни одна самка. Финбар рассказывал, что Рваный Нос убил другого гризли, старика Шаббу, жившего неподалеку. Кэлину нравился старый медведь, и эта новость его огорчила. Однажды Шабба совершил набег на его стоянку и до колик насмешил Чару, которая наблюдала эту сцену с высокого дерева. В тот день Кэлин и Чара впервые остались наедине. Шабба неторопливо подошел к тому месту, где залег Кэлин, понюхал его лицо и убрел прочь. Рваный Нос убил старика.
Надо было затравить его еще тогда, подумал ригант. Медведи часто дерутся, но победитель обычно не гонится за проигравшим. Рваный Нос всегда был убийцей. Теперь он попробовал человеческое мясо. Кэлин не знал, правду ли сказал Жэм, что раз поевший человечины зверь начинает намеренно охотиться на людей. Жэм любил травить небылицы и, подобно всем рассказчикам, частенько пренебрегал правдой без зазрения совести. Одно было ясно сразу: одним мушкетным выстрелом гризли не убить. Медвежьи ребра столь прочны, что от них отскочит любая пуля. Редкий выстрел поразит медведя прямо в сердце.