Осень 93-го. Черные стены Белого дома
Шрифт:
— Но…
— Все, хватит! Я думаю, мы все обговорили. Пока нас с тобой тут не замели, расходимся!
Через минуту дверь за ними захлопнулась. Кабинет советской работы, расположенный на одном из верхних этажей Белого дома, который пощадили пожар и снаряды, выпущенные из танковых орудий, ожидал своей участи в связи с предстоящими ремонтно-восстановительными работами. Но перед этим некие тайные силы намеревались использовать его помещения в своих преступных целях, отводя им роль «почтового ящика», через который сведения государственной важности должны были перекочевать в сейфы заморских недругов нашей страны,
11 октября 1993 года, понедельник, вечер
Москва. Крылатские Холмы. Квартира Орловых
— Андрюша, что-то ты сегодня долго. Одиннадцатый час уже. Работы много? Устал? — Жена встретила его, как всегда, у лифта. В ее взгляде угадывалось беспокойство.
Андрей только еле заметно усмехнулся.
— После всего, что произошло, я боюсь за тебя! Опять ты оказался в самом пекле! — Оля прижалась к нему и тут же отстранилась. — Ой, какой ты опять грязный! Весь испачкался! Где же ты ходишь, горе мое! Такое впечатление, что ты был на стройке!
— Олечка, правильное впечатление! — Андрей улыбнулся. — Только не на стройке, а в развалинах.
— Где же ты их нашел в Москве? Развалины, — с удивлением посмотрела она на мужа и тут же осеклась. — Ты был там!
Андрей посмотрел на жену очень серьезным взглядом, помедлил немного. Потом сказал:
— Да, я был именно там.И скорее всего ближайшие три месяца проведу в стенах Белого дома.
— Ой, Андрюшка, а зачем? Ты знаешь, всякое сейчас рассказывают про то, что там произошло. Говорят даже, что…
Орлов перебил жену, не желая даже слышать ее рассуждения о том, что рассказывают о событиях недельной давности. Он и сам знал, что повсюду идут разговоры о том, что в Белом доме «лежат горы трупов», что сейчас кто-то якобы тщательно «заметает следы работы снайперов», что здание бывшего Дома Советов буквально нашпиговано оружием. И так далее и тому подобное.
Несмотря на то что Орлов сам был потрясен совсем недавними событиями и не мог найти разумных оправданий того, что произошло, согласиться с циркулирующими домыслами он не мог. Конечно, его шокировал вид Белого дома снаружи. Еще более тягостное впечатление произвели на него опустошение и разгром, царящие в еще совсем недавно бывшей резиденции парламента страны. Пробитые стены, рухнувшие перекрытия, дотла сожженные помещения, завалы из мебели и техники — все это напоминало откуда ни возьмись появившиеся картины апокалипсиса. Но никаких «гор трупов» и «залежей оружия» ни Орлов, ни прибывшие с ним сотрудники Администрации Президента и министерства безопасности не увидели. Может быть, они и были, но к появлению опергруппы Орлова их, естественно, уже убрали. Следы боестолкновений были, испещренные пулями и осколками стены — тоже, даже бурые пятна, от одного взгляда на которые подкатывала тошнота, встречались. Но все-таки это не соответствовало масштабам слухов и домыслов, с неимоверной скоростью распространявшихся по стране после памятных событий начала октября 1993 года.
— Оля, не слушай никого! А лучше даже, если ты не будешь ни с кем поддерживать разговоры про это! Понятно?
— А я и не говорю ни с кем. Вот сосед наш, Володя, сегодня утром говорит: «Правильно сделали, что урыли этих уродов! Нечего
— Представляю! Вот из-за этой злобы, которая охватила всех, мы можем и страну потерять! Ладно, потом об этом. Есть хочу смертельно!
Орлов снял пиджак, расстегнул подмышечную кобуру, положил свой ПМ на прикроватную тумбочку.
— Ребята уже спят?
— Конечно, время-то!
— Да, так вот и вырастут без меня!
Оба одновременно вздохнули и от этого рассмеялись. За четырнадцать лет совместной жизни они, казалось, успели не только изучить друг друга, но и научились одинаково реагировать на некоторые ситуации.
— Там действительно грязища! — Оля поняла, что Андрей говорит о Белом доме.
— Теперь его снесут? Ведь там все сгорело. Да и снаряды, наверное, все разнесли…
— Что ты! Кто его снесет! Ремонтировать будут! Рабочих, знаешь, сколько нагнали! Правда, бестолковщина полная! Все слоняются из угла в угол, не зная, чем заниматься.
— А депутаты? Кого-нибудь видел?
— Нет там никаких депутатов! По крайней мере, я ни одного не видел. Вот военных много! Внутренние войска, милиция, спецназ…
— Л как же его восстанавливать будут? Не развалится потом?
— Нет, я слышал, что все расчеты уже сделали. Пришли к выводу, что ничего страшного не произошло — стоять будет. Скоро несколько тысяч иностранных рабочих привезут. Вот тогда и начнется.
— Иностранных? — переспросила Оля. — Это еще зачем? У нас что, своих нет? Вон сколько людей без работы!
— Безработные вряд ли помогут. Приедут ведь опытные строители, специалисты, которые строили и восстанавливали не один дом.
— Откуда?
— Из Турции. Фирма «Венка». Очень крупная строительная фирма с миллиардными оборотами…
— Чего им у нас надо? Зачем вообще иностранцев приглашать для восстановления Белого дома. Чтобы смеялись над нами, что мы сами расстреляли свой парламент?! Унизительно все это!
— Согласен, но… такое решение приняли наверху. — Орлов указал куда-то пальцем чуть правее кухонного светильника.
— Понятно.
Они помолчали некоторое время, потом пошли на кухню. Есть Орлову не хотелось, хотя с обеда у него не было маковой росинки.
— Надо поесть все-таки! — Оля сочувственно посмотрела на Андрея. — Вижу, устал!
— Нет, не устал. Просто…
— Я понимаю.
— Можно, я махну стопку? — как-то немного виновато улыбнулся Андрей.
— Конечно! Клюковки?
Оля достала из холодильника початую бутылку ярко-красной настойки. Такой цвет приобретала отвратительная водка, которую Орлов получал в ежемесячных продуктовых наборах для сотрудников министерства безопасности, после того, как в нее на целую неделю засыпалась давленая клюква. Без этого совершенно невозможно было выпить и рюмки, поскольку водка отдавала каким-то противным техническим привкусом, попахивала не то бензином, не то скипидаром. Да в том месте, куда достигала поверхность жидкости, образовывался грязно-белый ободок. Другое дело — с клюквой. Это уже был настоящий напиток, в котором от первоначального вкуса и запаха не оставалось и следа. Так, наверное, выходили из положения многие семьи в 1993 году, когда масштабы распространения алкогольной отравы достигли гигантских размеров.