Осень сорок первого, или Возвращение осознанной необходимости
Шрифт:
— Что случилось, Тамара Михайловна? — услышал Андрей голос Михаила с кухни.
— Метро закрыто! Говорят, немцы через час-другой в город войдут! Начальство всё вчера сбежало! Что делать-то? — продолжала причитать Тамара Михайловна.
— Маааалчать! — своим самым лучшим командным голосом рявкнул Михаил и добавил потише: — Метро завтра откроют, немцев тут не будет, начальники вернутся. Вопросы есть?
Выходящий из спальни Андрей успел заметить, как немного побледневшая домработница мотает головой из стороны в сторону, сидя на краюшке стула. Очевидно, сотрясающий своим голосом стекла в окнах и посуду в буфете Михаил в
— Доброе утро, Тамара Михайловна, — спокойно поздоровался он, входя на кухню. — Завтракать будем?
— Конечно, конечно, сейчас, — вздрогнув, будто очнулась, домработница вскочила и засуетилась у примуса.
— Доброе утро, Андрей, — поздоровался сидящий за столом Михаил. — Ты как?
— Бывало и получше.
— Давай, умывайся, завтракаем, пойдем потом к Никите сходим, узнаем, что там творится.
Успокоившаяся Тамара Михайловна накормила их неимоверных размеров бутербродами с вареным мясом, скворчащей на сковороде яичницей на сале и напоила крепчайшим кофе, который она, как оказалось, замечательно варила.
После завтрака они первым делом, глядя на продолжавший лететь с неба мокрый снег, достали армейские плащ-палатки, купленные Михаилом недавно по случаю у какого-то залетного торговца, который таскал в здоровенном мешке прямо по улицам поселка, скорее всего, ворованное армейское обмундирование.
— Пистолет свой давно проверял? — спросил Андрея Михаил.
— Давно, вчера, — ответил тот.
— Шутить начал? Уже хорошо, киснуть сейчас нельзя. Сколько у тебя запасных магазинов с собой?
— Три штуки, четвертый в пистолете, ты же мне сколько и давал, помнишь?
— Помню, возьми тогда еще пару пачек с собой, запас карман не тянет.
На улице мокрый снег вперемешку с дождем падали на землю, превращая землю в грязь с тонким слоем тающего снега, не хотелось даже выходить.
Борискина они увидели издалека, когда он бежал от одной баррикады к другой. Возле укрепления на Врубеля они его и поймали. Никита покрикивал на дежурных из отряда самообороны. Члены Союза советских художников безропотно слушали и угрюмо соглашались, когда он, явно не в первый раз за утро, ставил им задачи по наблюдению и оповещению.
— О, а вот и вы, хорошо, что пришли, — увидев Андрея и Михаила, он пошел к ним навстречу с протянутой для приветствия рукой.
— Здравствуй, товарищ Борискин, — прожал ему руку Михаил. — Как обстановка на объекте?
— Всё тебе шуточки, товарищ Щукин, — нервно поморщился Никита, не поддержав шутливый тон приветствия. — Слышал, метро не открыли?
— Слышал. Не открыли и ладно. Позже откроют. Не вижу пока повода для паники.
— Это ты не видишь, а другие очень даже видят, — ответил Михаилу Никита, — и не только видят, но и паникуют. Вот и бегаю уже неведомо сколько, грязь мешу, пару раз пришлось и в ухо съездить самым впечатлительным. Ну, я побежал, а вы побудьте пока здесь, на всякий случай, — и Никита побежал к следующей баррикаде.
«Всякий случай» вышел к баррикаде где-то через полчаса в виде шести подвыпивших мужичков, вооруженных парой вил и одной косой-литовкой на всю компанию, одетых в потрепанные ватники и кепки, выглядевшие так, будто достались в наследство.
— Далеко собрались, товарищи-граждане? Да еще и с косой? Косить траву сейчас уже вроде как поздно? —
— Ты, профессор, пасть прикрой, — сильно шепелявя заявил шедший впереди коллектива один из обладателей вил. — Давайте, разбегайтесь по домам, гниды. Или ты, профессор, думаешь, что меня твоя кучка мешков с песком остановит? Пригрелись тут, крысы городские. Гыыыы. Нынче наша власть, интелихенты очкастые!
Он снял с плеча вилы и махнул ими, очевидно, надеясь распугать этим засевших за баррикадой, но грянувший в утренней тишине выстрел остановил этот широкий жест. Вилы упали под ноги в грязь, а мужичок заголосил внезапно прорезавшимся фальцетом, глядя на свою простреленную кисть, из которой быстро закапала на землю кровь.
Остальные участники группы любителей чужого добра бросились врассыпную, оставив своего предводителя, баюкающего правую руку и продолжающего подвывать, в одиночестве.
— Эй, благородный разбойник! Что стоим? Кого ждем? — спросил Михаил, пряча свой пистолет в кобуру. — Давай, быстрее отсюда. И предупреди там своих, следующие здесь лягут. Беги, беги, а то я ведь и передумать могу!
Мужик развернулся и неловко побежал, прижав простреленную руку к груди, оставляя за собой неровную дорожку из темно-красных капель, расплывающихся на снегу.
Прибежавший на звук выстрелов Никита сдержанно похвалил их за находчивость, затем ушел, прихватив трофейные вилы с собой, предварительно обтерев испачканный в грязи черенок куском ветоши, который очень кстати нашелся у него в кармане.
Кроме этого инцидента, до полудня ничего не произошло. Время от времени с разных сторон раздавались одиночные выстрелы, на которые они скоро перестали обращать внимание. Михаил с Андреем перезнакомились с тремя соратниками по обороне. Всем оказалось далеко за сорок, так что Андрей был среди них самым молодым. Выяснилось, что художник из них только один, нисколько на художника не походивший, и зовут его Егор Степанович, и живет он тоже на Верещагина, через несколько домов, а приехал из города только позавчера, потому что жена его в Лефортово, лежит в больнице, хотел зайти к новым соседям, да постеснялся. Двое остальных оказались инженерами с завода. Роман Семенович и Евгений Антонович жили на Левитана и участки получили после переезда, один из Полтавы, а другой из Уфы. Оба были давно женаты, их жены с детьми сейчас сидели по домам и ждали, чем всё кончится. Разговаривали мало, большей частью о перспективах наступления немцев и взятия ими города, Андрей даже удивился, как люди черпают столь точные сведения о положении на фронте из скупых на конкретику сводок Совинформбюро. Каждый из них думал о своей семье и о том, как спасать своих близких, если случится то, мысли о чем они так старательно гнали от себя.
Они уже договорились сходить по очереди по домам для того, чтобы пообедать и немного обогреться и Андрей как раз начал проводить жеребьевку путем вытаскивания короткой спички, и они не заметили, как к ним подошла запыхавшаяся Надежда Борискина.
— Здравствуйте, — поздоровалась она со всеми, — как вы тут? Ребята, я к вам, — жена председателя обратилась к Андрею с Михаилом, — вы бегите домой сейчас, там пришла женщина из города, ищет вас срочно, говорит, что ее зовут Даша и вы ее знаете. Я её отвела к вам домой, она промокла вся. Обед готовится, вам скоро принесут, хоть согреетесь, — сказала она остальным.