Осенние цветы
Шрифт:
— Можно, — перебил её отец. — Послушай, солнышко… Ты же помнишь, я раньше жил в другой деревне, сюда переехал только после смерти своих родителей? Не захотел там оставаться, дом продал, здесь новый построил. Так вот, когда я маленьким был, дружил с одним аристократом. Наш дом рядом стоял, Ашер сбегал со двора — и сразу к нам на участок попадал. Крепко мы дружили, а потом стали подростками, он понял, что я ему не чета, и сразу отсёк меня, словно я не человек был, а так, лишняя сухая ветка на дереве. Если не хочешь, чтобы и с тобой так было, отсеки
Ив молчала, не зная, что сказать. Умом она понимала: возможно, родители, правы. Нет, точно — правы, и вообще они ей только хорошего желают, но… Отсечь Тиана? Не потому что он сделал что-то не так, обидел её или предал, а из-за его происхождения? Не сможет она поступить подобным образом. Пусть он сам лучше когда-нибудь… Сам!
— Ивочка, — мама ласково погладила дочь по плечу, — не стоит так переживать, всё наладится. Посмотри вокруг — рядом много хороших мальчиков, не хуже, чем этот Алтериус. Ты просто объясни ему всё, я уверена, он поймёт.
— А я вот не уверен, — грубовато пробормотал отец. — Ему-то что, взбаламутит нам девчонку и в город умчится.
— Тиан не такой! — возразила Ив и тут же пожалела об этом: родители поморщились и отец понимающе протянул:
— Уже «Тиан». Ив, солнышко, пойми ты — он аристократ, да не простой, а… Он говорил хоть, кем работает его отец, Алтериус-старший? Ну, чего молчишь? Говорил?
Ив покачала головой. Да, Тиан избегал разговоров об отце, но она не видела в этом ничего страшного. Тоже мне, страшная тайна!
— Виктор Алтериус — главный дознаватель Альганны. Человек совершенно безжалостный и нетутилованных, особенно простых людей без магии, ненавидит люто. Возможно, его сын не разделяет предубеждений отца, но это неважно. Если Виктор решит, что ты сбиваешь его отпрыска с истинного пути, он не пощадит ни тебя, ни нас. Поверь мне, дружба с этим мальчиком не стоит ни твоего благополучия, ни уж тем более здоровья.
Ив по-прежнему не знала, что сказать. Она была растеряна: мысли путались, как разноцветные нити в корзине для шитья, и никак не получалось зацепить нужную. Ту, которая помогла бы объяснить отцу, что он, конечно, прав, если смотреть с одной стороны. Но с другой — нет. Нельзя ставить в вину человеку только его происхождение и родственные связи, нельзя! Это несправедливо. И Ив слишком любила Тиана, чтобы относиться к нему с подобной несправедливостью.
— Подумай об этом, — мягко завершила разговор Лу Иша, ласково обняв дочь. — Не спеши осуждать нас с твоим отцом, просто подумай, хорошо? Мы всего лишь беспокоимся за тебя и не хотим, чтобы тебе было больно.
— Я не осуждаю. Но…
— Не надо, не говори ничего. Подумай.
Во сне Ив пересказала этот разговор Тиану, решив не умалчивать то, что ей теперь известно насчёт его отца. И удивилась, когда он, опустив глаза, попросил прощения.
— За что?..
— Я не говорил тебе про него, боялся, что ты испугаешься и перестанешь со мной общаться. А теперь сделал только хуже. Надо было сразу сказать!
— Я не сержусь. И ты прав: если бы я узнала обо всём три года назад, скорее всего, испугалась бы и решила, что нам не стоит дружить. Но сейчас я…
— Да? — Тиан поднял голову и с такой невероятной надеждой заглянул Ив в глаза, что она почувствовала, как перехватило дыхание.
— Я не предам тебя, — прошептала она, неосознанно потянувшись к своему другу, и прикрыла глаза, когда Тиан положил ладони ей на плечи. — Плевать мне на твоего отца, и на то, что ты аристократ, тоже. Я хочу быть с тобой.
Он обнял её и тихо произнёс:
— Спасибо.
10
Тем летом родители к теме дружбы с Тианом больше не возвращались, но Ив подозревала, что это исключительно благодаря их с другом совместной конспирации. На танцы они больше не ходили, и вообще не встречались при свидетелях. Всё было как раньше — прогулки по лесу и свидания во сне, так что родители Ив могли решить, что дочь послушала их советов и прекратила общение с аристократом.
Много позже Ив узнала, что ничего подобного её мать и отец не думали — они просто ждали, понимая, что в данной ситуации принцип невмешательства будет лучшим из решений. Вот так и вышло, что они больше не разговаривали с Ив о Тиане, а она пребывала в уверенности, что убедила родителей в собственной благонадёжности по отношению к Алтериусу-младшему.
Лето кончилось, и Тиан вновь уехал. Ив опасалась, что через год он не сможет вернуться, но ошиблась — её друг приехал в конце мая, когда все свободные полянки в лесу и деревне покрылись ярко-жёлтыми, словно цыплята, одуванчиками, и первым делом Ив сплела Тиану венок из них. И надела ему на голову, смеясь, чтобы скрыть неловкость от встречи.
Он ещё больше возмужал, и на смену подростковой угловатости приходила истинная мужественность. Наросли мускулы, в руках появилась сила, на щеках начала пробиваться щетина, и в росте Тиан прибавил столько, что Ив перестала доставать ему даже до плеча. Скрывать свои чувства теперь было сложнее, но она старалась изо всех сил. Иногда Ив казалось, что Тиан тоже смотрит на неё не совсем так, как раньше, но думать об этом она боялась. Любой необычный взгляд вызывал в ней какое-то странное дрожание всех внутренних органов, и Ив предпочитала ни о чём не думать и ничего не замечать.
А в конце лета Тиан вдруг сказал:
— Иви, в следующем году я могу не попасть сюда. У меня вступительные экзамены в магический университет, а на дальнейшее лето у матери планы. Ей вообще надоело здесь сидеть, она ворчит и жалуется отцу, что хочет на море. Он-то сюда нас отправляет из соображений безопасности, но мама пытается сопротивляться. Так что…
«Вот оно, — подумала Ив, отводя глаза. — Он решил «отсечь» тебя, как советовал папа. Что ж, наверное, всё правильно».
— Перестань.