ОСЕННИЙ ЛИС
Шрифт:
Збых помнил миг, когда изловчившись, сбил противника с ног и склонился над ним, занося кулак, но тут в глазах вдруг блеснуло серебром, что-то бухнуло в затылке, шею пронзили сотни ледяных иголочек, и бешеным галопом рвануло сердце из-под ребер.
После не было ничего.
* * *
…мрак…
…голоса во мраке…
…словно в глубоком-глубоком колодце…
………………
……………
…………
………
……
здесь
кто
?
кто
здесь
……
…
…………
(«…кто здесь…»…кто здесь…")
…………
… вниз…
……
…
.
«Пусти…»
«Кто ты?»
«Я… я…»
«Кто ты?!»
………
Мягкие лапки скользят по щеке.
Ледяные сосульки коготков.
Искры в глазах.
………
«Впусти меня!»
«Я… не могу…»
«Отпусти меня!»
«Не могу!»
………
"?"
"!"
Пушистая лапка скользит вниз по шее… Холод в затылке.
Густой, непроглядный мрак. И кружится… кружится…
! впусти меня!
кто ты?!?!?!? кто ты
впусти меня!?!?!?! впусти меня
кто ты?!?!?!? кто ты
! впусти меня!
!янепомнюнепомнюнепомнюнепомню!
………
«Збых!»
«?…»
«З Б Ы Х!!!»
«!!!»
* * *
Теплая ладонь коснулась лба, темнота вдруг раскололась двумя белыми вспышками, веки поднялись и тут же опустились снова – свет был слишком ярок. Прошла, наверное, целая минута, прежде чем Збых смог нормально видеть.
Он лежал у себя в избе, возле жарко натопленной печки, укрытый до самого подбородка одеялом. За окном давно уже рассвело. Збых приподнялся на локтях и тут же повалился обратно на подушку – так сильно вдруг закружилась голова. Поднял руку, непослушными ватными пальцами коснулся лица.
– Лежи, не вставай, – послышалось откуда-то сбоку.
Збых повернул голову.
Рядом сидел Жуга.
– Что… со… мной?
– Потом объясню, – буркнул тот, вставая.
Он взялся за ухват, сдвинул печную заслонку и с головой залез в устье. Вытащил небольшой, накрытый крышкой глиняный горшок, поставил его на стол, отцедил через тряпочку.
– На, подкрепись, – протянул он кузнецу дымящую кружку.
Збых пригубил взвар, подул, остужая, и отпил глоток. Топленое молоко с малиной и еще какими-то травами. Он выпил все и протянул пустую кружку. В горле по-прежнему было сухо.
– Еще…
– Хватит пока, – рассудительно сказал Жуга, принял кружку и поставил ее на стол.
На руке ощущалось что-то жесткое. Збых поднес ладонь к лицу. Левое запястье оплетал тройным кольцом давешний кожаный ремешок с узелками.
– Что… это?
Жуга перехватил его вопросительный взгляд и нахмурился.
– Оберег. Так надо… Я тебе потом все объясню, а пока – не снимай
Накатила дремота. Веки смыкались сами собой.
– Что… ты… натворил?
Жуга помолчал.
– Зря ты нынешней ночью за мной увязался, – наконец, неохотно сказал он. – Ну да ладно. После будем думать, что к чему, а пока – спи. Как ты себя чувствуешь?
Збых сглотнул.
– Зуб болит.
Жуга вздрогнул и промолчал.
* * *
– Эй! Жузга! Погоди…
Жуга обернулся.
Вниз по улице, следом за Жугой чуть ли не бегом спешил какой-то дородный незнакомый бородач, поравнялся и остановился перевести дух.
– Уф… Совсем запыхался! День добрый.
– День добрый, – кивнул в ответ Жуга. – Меня звал, что ли?
– Ага. Я…
– Ну, так меня Жуга зовут, а не Жузга… Чего кричал-то?
– А, ну извиняй, если обидел ненароком… Ты ведь вроде как травник, а?
– Ну, положим, да.
– Дело у меня к тебе. Ведь раз ты, парень, травник, то и в заговорах там разных тоже смыслить должон. Ты ведь не при деньгах сейчас?
– С чего ты взял?
– Слухами земля полнится… Помоги, а? А я уж тоже в долгу не останусь.
Жуга некоторое время не отвечал, разглядывая незнакомца. Это был среднего роста, не старый еще крестьянин, с рыхлым, землистого цвета лицом, одетый в добротный, хоть и не новый полушубок, шапку и сапоги. Не бедняк, но и не то чтоб очень уж зажиточный, так – серединка на половинку.
– А что стряслось? – спросил Жуга.
Мужик в полушубке замялся. Поскреб в затылке.
– Да как тебе сказать… В двух словах и не обскажешь. Вот что: живу я тут, рядом, пошли ко мне? Посидим, поговорим, а то чего на морозе-то стоять…
– Как тебя звать?
– Меня-то? Вацлав.
Жуга вздохнул и задумался. Спешить сегодня и впрямь было некуда.
– Ну что ж… пошли.
Изба у Вацлава оказалась – всем избам изба: пятистенная, с резными окошками и большим крытым подворьем. Отряхнувши на крыльце снег с башмаков, Жуга оставил в сенях свой полушубок и шапку и вслед за хозяином прошел в чистую опрятную горницу. Как и следовало ожидать, жил Вацлав не один – у печки суетилась жена, поглядывали сверху трое ребятишек – две девочки-двойнятки лет семи, да мальчонка чуть помладше. При появлении незнакомца вся эта троица поспешно спряталась за занавеской.
– Проходи, друг Жуга, садись, – Вацлав кивнул на скамью и сам уселся рядом. Глянул на жену, молчавшую настороженно, нахмурился, прикрикнул сердито: не стой, мол, ступой, неси все, что есть на стол. Та засуетилась, застучала посудой. На столе появились щи в горшке, каравай хлеба, разные закуски, пироги, яйца, сыр, молоко и большой жбан с пивом. Вацлав крякнул довольно, подсел к столу поближе:
– Ну, закусим, чем бог послал!
Осмелев, вылезли наружу и ребятишки, и, получивши по куску пирога, остались сидеть.