ОСЕННИЙ ЛИС
Шрифт:
За размышлениями Жуга сам не заметил, как задремал и пропустил тот миг, когда тревожное предчувствие могло его предупредить, и заподозрил неладное лишь когда начал замерзать. Он вздрогнул и проснулся.
Костер почти догорел. Рассыпавшись неровным кругом, тлели во тьме красные точки угольков. А по ту сторону костра… Жуга помотал головой, но видение не исчезло: по ту сторону костра стоял мальчонка лет шести-семи. Стоял и смотрел на него, не двигаясь и даже не мигая.
– Ты откуда взялся? – спросил Жуга. – Как тебя звать?
Тот не ответил.
Жуга почувствовал озноб. Он вскочил, запутавшись в одеяле, отпрыгнул было в сторону, но сразу же увяз в снегу по пояс и упал. Отполз на четвереньках за костер. Паренек двигался следом, постепенно ускоряя шаг: легкий как тень, он почти не проваливался на твердой корке свежего наста. Волной накатил холод – колючий, обжигающий. Жуга отчаянным броском метнулся в сторону, огляделся, разыскивая лыжи. Стояли они недалеко, но даже если и добежишь первым, их ведь их надо еще и надеть успеть…
Мороз ударил в затылок, судорогой свело спину. Жуга оглянулся. Так и есть – паренек снова приблизился! Теперь для него уже не было загадкой, как погиб рифмач, теперь надо было спасаться самому. Без толку было убегать – рано или поздно парнишка догонит его. К тому же в деревне ждет Збых… Нельзя же без конца убегать – так вообще ничего не узнаешь!
Жуга снова огляделся. Если загадочный пришелец ищет тепла… Взгляд его упал на костер. «Коль заблудился ты в лесу…»Раздумывать было некогда. Непослушными пальцами дергая ремешки, он скинул башмаки, пинком отбросил в сторону котелок и босиком шагнул на угли.
Жар привычным потоком ударил в ноги, заставил расправиться окоченевшее тело. Жуга выпрямился и двинулся по кругу, не спуская глаз с найденыша.
– Кто ты?! – еще раз хрипло крикнул он, и, не получив ответа, закрыл глаза. Почти сразу же пришло ощущение присутствия чуждой, непонятной силы. Жуга сглотнул и помотал головой, прочь прогоняя сторонние мысли. Здесь надо было пробовать иначе.
«Кто ты?»– беззвучно спросил он, не останавливаясь и не замедляя шага.
Робкий проблеск в темноте и снова – ничего.
«Кто ты?!»
Только пугающая темнота и холод там, где должна быть жизнь. Жуга вздрогнул – перед ним было всего лишь тело… Впрочем… Он двинулся дальше по кругу и снова вздрогнул: тонкая, почти неощутимая нить пуповиной тянулась в никуда, заставляя тело двигаться и жить странным подобием жизни.
Жуга застонал.
Дети не верят в собственную смерть!
Эта душа сумела удержаться рядом, день за днем теряя все человеческое, скатываясь к тупой животной жажде тепла в попытке вернуть утраченную жизнь…
Почему Ружена не сказала, что был еще один?!!
Боль
«Я… я…»
«Кто? Кто ты?!»
«Я иду к тебе… Я ищу тебя…»
Запах паленого мяса мешал сосредоточиться. Жуга стиснул зубы и задышал ртом.
«Кто ты?!»
Беззвучный плач в ответ.
«Мне холодно… холодно… и больно…»
Жуга больше не размышлял. Пальцы сами сложились лодочкой, он выкрикнул короткий наговор, и жидкий, бегучий поток огня метнулся вверх по ногам, ударил в руки и выплеснулся, обжигая ладони, туда, где в темноте зимней ночи плакал и метался брошенный всеми маленький одинокий человек…
Жуга не помнил, когда подкосились ноги, помнил только как он упал в холодный пепел костра и после долго полз на четвереньках, полз, пока не уткнулся головой в шершавый сосновый ствол. От запаха жженого мяса свербело в носу. Живот скрутило черной судорогой, Жуга сжался, свернувшись клубком, и через миг его вырвало на снег жгучей, кислой желчью. Потом – снова, и снова…
А потом накатила тьма.
* * *
Дуновение воздуха.
Шорох шагов.
Что– то шершавое и мокрое касается обожженной подошвы.
«Одиночка!»
Медленно, толчками пробуждается боль… Течет потоком…
«Очнись, одиночка!»
Жуга застонал и повернулся на бок. Открыл глаза, ахнул и поспешно подался назад, спиной ударившись о дерево: он снова был не один – пять пар глаз глядели в упор, не мигая. Пятеро волков, белых, как снег, сидели перед ним на снегу ровным полукругом.
Жуга молчал. Резкое движение разбудило спящую боль. Сопротивляться не было ни сил, ни желания.
Крайний справа зверь – матерый белый волк – встал и медленно двинулся вперед, низко пригнув к земле морду. Блеснул глазами.
«Привет тебе, одиночка.»
Жуга сглотнул. Запекшиеся губы едва разлепились.
– Кто… вы?… – выдохнул он.
«Волки. Волки зимы. Мы не причиним зла.»
– Зачем… вы здесь?
Вожак поднял голову.
«Ты звал – мы пришли.»
Мысли еле ворочались в голове, тяжелые, медленные, скованные болью. Каждое слово давалось с трудом. Вспомнились слова бабки Нисы – «Пятерка найдет одного»… Жуга поднял голову. Волков было пятеро.
– Тот… мальчишка…
«Мы знаем, одиночка. Его отдали нам в начале зимы.»
– Зачем он… вам?
Белый волк отвернулся. Десны его приподнялись, обнажая клыки.
«Мы не просили, – был ответ. – Приходит новая вера, и про старую говорят: „Зло“, но забывают ее не скоро. Думают, жертва поможет. Люди хотели снежной зимы. Люди ее получили.»
– Я… могу его забрать?
«Ты можешь его забрать, одиночка.»
Жуга облизал пересохшие губы.
– Как?
Волк поднял взгляд.
«У тебя есть Кольцо. Ищи человека.»
Жуга напрягся, вспоминая. Кольцо… Кольцо…