Осенний любовник
Шрифт:
Эта атака огнем была первая из многих последующих. Иногда бандиты только делали вид, что собираются поджечь. Или прикрывали настоящую попытку, предпринятую с другой стороны. Одни неслись галопом, другие приближались неспешной рысью. Самые сообразительные ползли на животе с негорящими факелами и лишь после того, как подползали к самому дому, пытались зажечь. Вот тогда-то и раздалась команда насчет ведер с водой.
Элисса стреляла, перезаряжала и ни о чем больше не думала. Когда у нее кончались патроны, она просила еще, как и другие стрелки.
Подносила патроны Пенни. Каждый человек, держащийся на ногах, таскал воду или стрелял.
К рассвету Элисса так устала, что ей пришлось прислониться к ставням, чтобы не упасть.
Мышцы на руках свело, руки дрожали от напряжения.
Языки пламени с подветренной стороны лизали ранчо. Сам дом был подпален в некоторых местах, но цел. Этого нельзя было сказать о луге и сосновых рощицах. Они сгорели и стояли чернее ночи. Поднявшийся ветер разносил пепел и поднимал в небо дым.
В конце концов именно ветер спас от бандитов. На заре он изменил направление и погнал огонь от упавших факелов прямо на них.
Элисса тупо размышляла, сможет ли оказать ветер такую услугу завтра ночью.
– Элисса.
Она повернулась на голос, внезапно осознав, что ее окликали не в первый раз, но голос пробился в затуманенное сознание только сейчас.
Элисса повернулась к Хантеру, и в ее глазах он увидел бесконечную усталость, как у мужчин, которым приходилось тяжело и долго работать. Он подумал: а когда она в последний раз ела или спала?
С запозданием Хантер понял: он следил за мужчинами, которыми командовал, но совершенно забыл о ней. Да, собственно, он и не подозревал, что в этом есть необходимость, он же не собирался держать ее на дежурстве и поэтому не подумал сменить.
Так что Элиссе пришлось спать и есть меньше остальных, как и ему самому.
Он нежно взял карабин у нее из рук.
– Пока хватит, – ласково сказал он. – Иди поешь.
– Мужчины… подвал…
– Джипм позаботится.
– Пенни, – прошептала Элисса.
– Она спит. И тебе надо.
Элисса попыталась взглянуть на Хантера, но глаза ей не повиновались. Она закрыла их, уперлась лбом в ставни и думала, где взять силы, чтобы спуститься вниз.
«Надо делать, как мужчины. Шаг за шагом».
Она оттолкнулась от ставня и медленно двинулась с места. Ноги повели ее в подвал, а не в спальню.
Хантер протянул руку остановить Элиссу, но тут же убрал. Раненым нужен уход после длинной ночи, а кто, кроме Элиссы, сможет это сделать?
Тихо выругавшись, он стал подниматься по лестнице.
Кейс посмотрел на брата, вошедшего в детскую. Мужчины уже не обращали внимания на резкий контраст между грудами стреляных гильз в колыбели и бабочками, пляшущими на стенах.
– Дай я выйду этой ночью, – без всякого вступления сказал Кейс. – Обещаю, на заре налетчиков станет меньше.
– Пока нет.
– Когда!
Это был не вопрос. Требование.
– Когда не останется никакого шанса и ни минутой раньше, – резко ответил Хантер.
– Это о каком шансе ты говоришь? Вчера ночью нас чуть не сожгли дотла!
В голосе Кейса не было надежды на чудо. Не было интереса к своей собственной судьбе. Он просто хотел узнать, чего такого он не видит и не понимает, что видит и понимает Хантер.
– Армия может заинтересоваться трехдневной пальбой и столбами дыма на Лэддер-Эс, – сказал Хантер. – Это заметит любой пьяница.
Кейс раздраженно хмыкнул.
– Армия – на дальнем конце Руби-Маунтинз, она гоняется за индейцами и занимается топографией. Вояки составляют карту здешних мест, – заметил Кейс. – Горстка мужчин, оставшихся в лагере Халлек, и не вспомнит про Лэддер-Эс.
Хантер не стал спорить.
Но он не мог заставить себя выпустить Кейса одного на верную гибель.
– Когда ты пойдешь, я тоже пойду с тобой.
– Нет, ты здесь нужен.
– Морган может…
– Нет, – перебил его тихо, но упрямо Кейс.
– Единственный способ остановить меня – убить.
– А как с Элиссой? – спросил Кейс. – Ты о ней подумал?
Веки Хантера дрогнули. Несмотря на жаркий бой, ему удавалось думать об Элиссе.
И мысли эти были тревожными.
Во время длинных дней и ночей осады Элисса ни разу не заговорила с Хантером о любви. Она не пыталась подойти, встать рядом, прикоснуться к нему. Сама получить успокоение от его присутствия. Или, наоборот, успокоить его.
Она даже не кинулась к нему в объятия, когда он, сумев обогнать преследователей, ворвался в дом едва не верхом. Она просто сказала, что беспокоилась о нем.
И сегодня утром, едва удерживаясь на ногах, прошла мимо, будто он чужой.
"Неудивительно, что она отказалась выходить за меня замуж, когда мы занимались любовью в пещере. Она уже поняла, что на самом деле меня не любит.
Но она же хотела меня! Боже мой, ни одна женщина на свете не хотела меня так.
Такая смелая, страстная, безрассудная, и, черт побери, слишком молодая, чтобы знать, чего хочет. Я-то это сразу понял, с первого раза, как увидел ее, я не мог перестать ее хотеть.
Я же обязательно женился бы на ней.
Хотя совершенно ясно, что мы оба скоро об этом пожалели бы.
Слишком молода. Элисса и Белинда в этом похожи. Разве что в этом. В остальном разные.
Грешишь быстро, а каешься вечно".
– Ну что, – давил Кейс, – что насчет Элиссы.
– Она молода. Жив я буду или умру, девушка до Рождества переболеет мною.
Левая бровь Кейса изумленно выгнулась.
– Ты не спал три ночи, поэтому плохо соображаешь.
– Я спал столько же, сколько и ты.