Осенний марафон лабрадора Трисона
Шрифт:
– Сан Саныч, он не голодный.
А чего это ты за меня отвечаешь? Откуда тебе знать, голодный я или нет. Да от той крошечной горки корма, которую ты мне насыпал на завтрак, у меня во рту даже привкуса не осталось. Чтоб тебя дети твои так кормили. Хорошо хоть Саныч человек понятливый, он тут же одёрнул его.
– Макс, мы сами как-нибудь разберёмся.
Он встал и, махнув мне рукой, направился к шкафу, Я в нерешительности глянул на Елисеева, как-никак он мой напарник, без его команды я не могу принимать угощения, и, увидев на его лице одобрительную улыбку, пошёл за шефом.
– Товарищ начальник, ох и балуете же вы его, – с усмешкой бросил нам вслед Елисеев.
– А кого мне ещё баловать? – ответил тот. – Раньше у меня хоть коржики были, так дочка забрала их, а внуков у меня пока ещё нет.
Для тех, кто не в курсе, поясню: коржики – это собаки породы корги, которых его дочь отдавала ему на воспитание, пока ездила в командировку за границу.
Он открыл нижнюю дверцу шкафа и выудил оттуда прозрачный пакет, в котором красовалось аппетитное свиное ушко. При виде его у меня аж горло сдавило спазмом, и я судорожно сглотнул. Да простят меня хрюшки, но я обожаю это лакомство. Да что я, по-моему, в мире нет ни одного четвероного питомца, который бы от него отказался. Вот уж не ожидал такого сюрприза. Ну спасибо тебе, мил человек.
– Товарищ начальник, может, вам стоит завести своего питомца? – голос Елисеева ворвался в моё затуманенное ухом сознание.
– Я уже об этом подумываю. – Саныч закивал и принялся открывать пакет, но не тут-то было: тот не хотел просто так поддаваться.
– И какой породы хотите взять собаку? – полюбопытствовал Макс.
– Да без разницы, – хмыкнул Саныч, он предпринял ещё одну попытку разорвать упаковку – и снова неудача.
Вот клянусь, я бы этому производителю… даже не знаю, что бы я ему сделал. Это ж надо было так спрятать ухо. Как будто это какое-то сокровище.
– В смысле? – не понял Елисеев. – Разве у вас нет никаких предпочтений?
До Сан Саныча наконец дошло, что упаковку руками не взять, и он решил открыть её более эффективным способом: с помощью зубов. И – о чудо – он освободил ушко. Я вот не понимаю, неужели нельзя было сразу так поступить? А то мусолил этот пакет и чуть до инфаркта меня не довел. Он протянул мне лакомство и, подмигнув, сказал:
– Угощайся, дружище.
Я уже исходил слюной, но, несмотря на это, аккуратнейшим образом взял деликатес и, не отходя от кассы, устроился с ним на полу. Глядя на меня, шеф улыбнулся и вернулся на своё место за столом.
– Макс, да какие предпочтения? – ответил он. – Я хочу взять собаку из приюта. Какой пёсель больше всего обрадуется мне, того и возьму. Или это будет не собака, а кот. Этих зеленоглазых хитрецов я тоже уважаю. Когда я был маленький, у нас в доме всегда жили коты. Вот я и думаю, а может, стоит возродить эту традицию?
Для того, чтобы определить, хороший человек или плохой, животным не надо съедать с ним пуд соли, достаточно просто посмотреть в глаза. С самого первого момента знакомства с Сан Санычем я понял: он Человек с большой буквы. Я бы даже сказал – человечище. Наверняка он может купить собаку любой породы, а он хочет осчастливить бездомную. Это ещё раз подтверждает, насколько у него добрая душа.
– Ну что ж, отличная идея, – поддержал Макс. – Честно сказать, мне тоже нравятся коты. Может, и нам с Шурой завести, как вы говорите, зеленоглазого хитреца? – Он посмотрел на меня и подмигнул.
Ей-богу, я чуть не поперхнулся и тотчас потерял интерес к уху. Нет, вы только не подумайте, что я котофоб. Вы же сами знаете, судьба меня сталкивала с разными представителями этого семейства, как с домашними, так и с дикими. И со всеми я находил общий язык. Но жить с ними под одной крышей – извольте. Видимо, мои эмоции были написаны у меня на морде. Глядя на меня, Елисеев с Санычем дружно рассмеялись, а когда веселье стихло, Елисеев сказал:
– Да ладно, Трисон, расслабься, я пошутил.
«Юморист, однако», – мысленно ухмыльнулся я и, облегчённо вздохнув, вернулся к уху.
– Ну, Макс, что нового по делу? – спросил шеф.
– Пока ничего, – ответил тот. – Мы просмотрели все записи с видеокамер на стоянках, но по ним невозможно установить личность хулигана. Этот гад шифруется так, что не видно лица, и при этом не оставляет никаких следов. Не воришка, а человек-невидимка. Но по фигуре кажется, будто молодой, а если и взрослый, то очень худой. Мы проверили всех предполагаемых подозреваемых в округе, кто когда-то привлекался по таким делам, но никто из них даже близко не подходит.
– Плохо, это очень плохо, – шумно вздохнув, покачал головой Сан Саныч. – Теперь, когда Трисон здесь, – он бросил на меня взгляд, а затем перевёл на Макса, – вы должны поймать этого наглеца. Даю вам на это три дня, иначе с меня там, – он ткнул пальцем в потолок, – шкуру спустят.
– Слушаюсь, товарищ начальник. – Елисеев кивнул и как-то замялся, что Сан Саныч тут же заметил. Да и меня на мякине не проведёшь.
– Что там у тебя, говори, – потребовал Сан Саныч.
– Да ладно, – отмахнулся Елисеев, – сейчас не время.
– Макс, не вынуждай меня повышать голос! – строгим тоном сказал тот.
– Товарищ начальник, я хотел попросить вас дать мне отгулы дней на десять! – на одном дыхании выпалил Макс.
– Когда? Сейчас, что ли? Да ты спятил? – вытаращив глаза, взревел Сан Саныч. – Я ему говорю, что с меня шкуру спустят, а он мне об отгулах.
От того добрячка, коим был Сан Саныч ещё несколько минут назад, не осталось и следа.
– Вот поэтому я и не хотел говорить, – вздохнул Елисеев. – Ладно, забудьте.
– Что случилось? Зачем тебе отпуск? – немного сбавил обороты Саныч.
– Брат женится, а я его последний раз видел вживую, когда учился в школе. Хотели со стариками сгонять к нему на свадьбу.
Я оставил ухо в покое и, глядя на Сан Саныча, замер в ожидании его ответа. «Да погоди ты раньше времени паниковать, – успокаивал я сам себя. – Даже если Саныч даст добро, ещё не факт, что родственники поедут на эту чёртову свадьбу. Им ещё надо найти, куда нас пристроить. Надеюсь, желающих приютить нас не найдётся». От этих мыслей мне вдруг стало стыдно, я готов был провалиться под землю.