Осенний перелом
Шрифт:
— Хотите сказать, вашего молодого коллегу убила энергетическая аномалия?
— Не имею представления, граф. Меня там не было, я знаю об этой смерти не больше вашего. Возможно, господин виконт с его острым умом сумеет прояснить ситуацию. Мы все искренне на это надеемся.
— То есть, с точки зрения магической науки вы не можете дать никаких объяснений?
— Увы, увы… Благодарю за соболезнования, граф, и разрешите откланяться. Мы с коллегой спешим.
Два магистра в белых мантиях неторопливыми призраками шествовали по дорожке. Подмастерье нервно обернулся, встретился взглядом с фор Циррентом, споткнулся на ровном месте… Что-то знает? Сказать Гренту, пусть обратит внимание.
С этой мыслью начальник Тайной Канцелярии взбежал по ступенькам восточного крыла, небрежно кивнул страже и свернул к покоям принца Ларка.
Его высочество Ларк-Элиот-Дионн занимал второй этаж восточного крыла. Кроме широкой парадной лестницы, туда вела отдельная боковая, узкая и темная, по которой и поднялся граф фор Циррент. Стража пропустила его молча, встреченные по пути слуги так же молча кланялись. Обычно здесь было куда более шумно, но сегодня, похоже, Ларк разогнал всех лишних. Анфилада приемных, ведущая к личным покоям, пустовала, ни души, только стража у каждых дверей.
Ларк встретил фор Циррента у дверей спальни. Заступил дорогу, сказал:
— Он заснул.
— Пока что мне нужны вы, ваше высочество.
— Тогда идемте в кабинет.
Граф обернулся к страже:
— Когда придет господин начальник полиции, отправьте его к нам.
Принц кивнул, подтверждая приказ, и первым зашагал к кабинету.
Граф фор Циррент не любил кабинет принца Ларка — по той простой причине, что для серьезных разговоров предпочитал свой. Во дворце никогда не знаешь, сколько лишних ушей тебя слушают. Ларк, разумеется, принимает нужные меры, но своим мерам начальник Тайной Канцелярии доверял больше, чем чьим-либо еще.
Однако сейчас выбирать не приходилось. Граф устроился в одном из кресел для посетителей, подождал, пока стражник закроет двери, а принц усядется, и сказал:
— Теперь, ваше высочество, я готов выслушать те подробности, которыми вы не захотели делиться с начальником королевской полиции.
— С чего вы взяли? — быстро ответил принц. Слишком быстро: разумеется, он ожидал этого вопроса. Не дурак, вот только никак не научится держать лицо, когда врет.
— Это очевидно, поверьте, ваше высочество. Итак, куда вы с Реннаром ездили и почему предпочли скрыть место вашей загородной прогулки?
— Я обязан отвечать, граф фор Циррент?
— Нет.
Несколько минут принц сверлил начальника Тайной Канцелярии злым взглядом. Граф молча ждал.
— Это не имеет отношения к покушению, — сказал, наконец, Ларк. — Я уверен. Абсолютно уверен.
— Женщина? Дуэль?
— Нет. Дважды нет.
Фор Циррент пожал плечами:
— Как хотите, ваше высочество. В конце концов, это ваш друг, а не мой, лежит сейчас в постели по вине неизвестного стрелка. Постель, разумеется, не могила, полежит и встанет, но уверены ли вы, что покушение не повторится? Убийцы довольно упрямы.
— О том, куда мы ездили, никто посторонний не знал. Иначе нас бы подстрелили там, и все дела. Вы вцепились в ложный след, граф.
Может, и ложный, но что-то с поездкой все же нечисто. Не настолько, чтобы принц всерьез опасался Тайной Канцелярии, иначе уперся бы в «просто захотели прогуляться» или изобрел невинную отговорку. Скорее, снова одна из их с Реннаром авантюр. Мирное время дурно влияет на слишком деятельных молодых людей.
— Хорошо, поверю вам на слово. Тогда давайте поговорим о других следах. Есть у герцога фор Гронтеша враги?
Принц нехорошо усмехнулся:
— У кого их нет. Последняя дуэль была всего пару недель назад.
— Я слышал, — кивнул граф. — Начальник вашего штаба счел эпитет «осел в эполетах» чрезмерно красочным, что обошлось ему в простреленное плечо. Сомневаюсь, что он захотел бы отомстить подобным образом. Не в его характере. Спрошу иначе: есть ли у герцога враги, предпочитающие не рисковать своей шкурой на дуэли? Возможно, кто-нибудь из потерпевших поражение в честном поединке, недостаточно храбрый для реванша? Смертей за герцогом, насколько я помню, нет, так что безутешных родственников можно исключить.
Принц задумался, покачал головой:
— Вряд ли. Нет, точно нет. Все, с кем дрался Рени, благородные люди, и обиды были честно смыты.
— А также залиты вином в знак примирения, — скептически покивал граф. — Хорошо, пусть так. Интрижки с женщинами? Обманутые мужья, оскорбленные любовники, отцы, братья, женихи пылких красоток?
— Нет. У Рени есть подружки, конечно, но он не имеет дурной привычки соблазнять чужих женщин.
— Ангел во плоти. Значит, остается политика? Ваши общие враги?
— Скорей всего, — мрачно ответил принц. — Хотя в таком случае я не понимаю, почему стреляли не в меня.
Граф помолчал; поймал себя на том, что выстукивает по деревянному подлокотнику кресла походный кавалерийский марш, и сцепил пальцы в замок.
— Что ж. Примем как наиболее вероятное. Итак, ваше высочество, происходило ли в последние дни что-либо, о чем я не знаю?
— Все как обычно, — Ларк поморщился. — Даже тише обычного: Клалия увезла мелкого в Неттуэ. Сказала, что климат столицы ему не подходит.
Граф кивнул:
— Я слышал, что его высочество Киренн слишком долго не мог оправиться от простуды. Возможно, воздух южного побережья и в самом деле пойдет малышу на пользу. Когда они уехали?
— В первый день Перелома, утром.
Граф мысленно поставил зарубку: продрать с песочком остолопа, который делал сводку новостей в тот день. И понизить куда-нибудь, где мозги не требуются. Упустить отъезд из столицы жены первого наследника! Теплая южная осень и морской воздух — это, разумеется, хорошо для маленького Киренна, но вряд ли первая интриганка королевства, думая о здоровье сына, забыла о прочих своих планах.