Осенний трон
Шрифт:
– Я тоже. Но надо быть реалистами. Пока верх взял твой отец, и ты должен вести себя так, чтобы не навредить своему будущему. Если это значит, что надо сотрудничать с Генрихом, так и делай, но никогда не забывай о своей цели.
Он скривил рот. Эта привычка осталась у него с детства, такой гримасой сын встречал все неприятности.
– Отец поставил мне задачу поддерживать в Пуату порядок, а у меня не хватает сил, чтобы справиться с мятежами. Эймери де Туар взялся за оружие, потому что папа отказался признавать наследственные права его жены и за их счет обогатил нашего младшего брата.
Алиенора
– Твоему отцу можно доверять только в одном – в том, что он всем усложнит жизнь. Генрих отправит тебя в Пуату, но контроль над финансами оставит себе и таким образом будет держать тебя на привязи. С ним всегда будь настороже, сын.
– Это само собой, мама.
Они закончили партию. Ричард победил, потому что Алиенора намеренно дала ему такой шанс, желая увидеть его реакцию. Когда сын отодвинул доску и пригубил вина из кубка, она сказала:
– Твой отец просит, чтобы мы расторгли наш брак. Я отказалась. Скорее ад замерзнет, чем я соглашусь на это. Я так ему и заявила. Вот почему он заперся со своими епископами. Хочет сослать меня в аббатство Эймсбери настоятельницей.
Ричард чуть не подавился вином. Глаза его вспыхнули гневом.
– Боже правый, мама, так вот что он имел в виду под словом «помириться»!
– Не думаю, что монастырская жизнь подойдет мне.
Алые пятна поползли по скулам молодого человека.
– Он не может… Я немедленно пойду…
– Нет, ты никуда не пойдешь! – твердо перебила его Алиенора. – Я сама с этим разберусь.
Пятна на лице Ричарда приобрели багровый оттенок. Контролировать свою горячность сын научился, да только характер не изменишь.
– Но он просто втаптывает твое достоинство в грязь! И издевается над всеми нами. Я не допущу этого!
– Сколько раз я тебе говорила: сначала посмотри, а уже после прыгай. Тебе надлежит держаться в стороне от этого дела, потому что ты нуждаешься в его средствах, чтобы справиться с Пуату. Пока военная власть в твоих руках, ты имеешь власть короля, несмотря даже на зависимость от Генриха. Не волнуйся. Аннуляции брака он не получит.
Ричард шумно выдохнул:
– Ты говорила братьям?
– Еще нет. У меня пока не было возможности побеседовать с ними. Но я хочу, чтобы вы все вели себя сдержанно.
Все еще разъяренный, Ричард сбросил с доски одну из фигур. Потом на его лице отразилась откровенная неприязнь.
– Наверное, до тебя доходили слухи о том, будто он затевает женитьбу на Адель. Все относятся к этому как к безумному розыгрышу, но я не уверен в том, что отец шутит.
– Кто знает, на что он способен, – презрительно проговорила Алиенора, – хотя брак с Адель мудрым поступком уж никак не назовешь.
Ричард воинственно вскинул голову:
– Зато я точно не женюсь на ней. Есть невесты и повыгоднее. Лучше подыскать супругу из земель на границе с Аквитанией, чем связываться с этой французской мышью.
– Согласна. Никогда мне не хотелось видеть сыновей женатыми на Франции. Для Гарри и так уже слишком поздно, и если говорить с практической точки зрения, Маргарита для него неплохая партия. Но когда твой отец заставил тебя обручиться с Адель, я поклялась, что сделаю все, чтобы тебе не пришлось идти с ней под венец.
– Этого не будет. – Ричард решительно
Ответом ему была сардоническая усмешка матери.
– Пока я не соглашусь аннулировать брак, все это не более чем досужие разговоры. Но опять же, сомневаюсь, что Генрих пойдет на это. Взять в любовницы девушку из незнатного рода – одно дело, но превратить ее в королеву – совсем другое. Нет, он хочет расторгнуть наш брак, чтобы вырвать корни моей власти и лишить меня всякого влияния. Для него куда удобнее поселить меня в Эймсбери под присмотр монахинь, чем держать взаперти в Саруме, – приличнее, как он сам говорит. И зачем ему жена, если с ним рядом есть послушные сыновья?
Ричард нахмурился:
– Он не должен так обращаться с тобой.
– Подобные соображения никогда его не останавливали. Мы ничего не можем поделать, так уж обстоят дела. По крайней мере, на сегодня. – Алиенора постучала указательным пальцем по шахматной доске. – Стратегия. – Она подождала, чтобы убедиться, что сын понимает ее. – Не растрачивай время впустую, а заставь его работать на себя, пока ты подкарауливаешь благоприятный момент.
Облаченная в простое одеяние из тонкого батиста, Розамунда де Клиффорд сидела на кровати Генриха и заплетала шелковистые волосы в одну длинную косу. На пальце сверкало золотое колечко с жемчугом, которое когда-то принадлежало матери короля. Она тихо напевала себе что-то под нос.
Коса закончилась пушистой кисточкой на уровне талии. Розамунда приложила к животу ладонь и улыбнулась, прислушиваясь к тому, как внутри ее растет новая жизнь. Ребенок Генриха, принц королевской крови, зачатый среди рождественских торжеств, прямо в годовщину рождения Иисуса. Почти десять лет она была любовницей короля, но понесла всего во второй раз. В первый раз у нее случился выкидыш, когда она еще и не подозревала о беременности. Зато теперь Розамунда уже на четвертом месяце, и ее живот начал понемногу округляться. Придет осень, и она подарит Генриху нового наследника. К тому времени он наверняка уже сделает ее королевой.
Генрих сказал, что считает ее женой, даже несмотря на то, что их не сочетали браком, и в подтверждение этих слов подарил ей кольцо своей матери. Пока Розамунда была моложе, ей и не хотелось ничего большего, но теперь она не чувствовала себя удовлетворенной. Ей недостаточно сидеть на королевских приемах по правую руку от Генриха и проводить ночи в его опочивальне, потому что без благословения Церкви она всего лишь наложница. Это совсем не то же самое, что законная супруга. Королева имеет титул и привилегии, хотя не заслуживает их после всего, что наделала, подговаривая сыновей к бунту против отца и пороча его имя. К тому же Алиенора больше не может рожать, иссушенная годами и отвергнутая супругом. Зато она, Розамунда, носит под сердцем ребенка и способна дать Генриху все, что ему нужно. Для всех будет лучше, если Алиенора согласится на расторжение брака и остаток своих дней проведет в монастыре.