Осетинская трагедия. Белая книга преступлений против Южной Осетии. Август 2008 г

Сборник

Утром 9 августа 2008 года нас направили в с. Никози с целью защитить это село от Российской армии и осетин. В селе мы встретились с другими грузинскими военными. Из разговора с ними мне стало известно, что они ранее были в г. Цхинвал, но их оттуда вывели. Я видел, что из г. Цхинвал выехали танки грузинской армии, их было около десяти. Нам сказали, что они должны войти в г. Цхинвал с другой стороны. В полдень нам дали приказ войти в г. Цхинвал для того, чтобы оказать помощь командиру бригады. Мы зашли в г. Цхинвал со стороны с. Никози в количестве 100 человек, прошли метров 500 по городу и остановились. Большинство зданий в городе были разрушены, некоторые из них горели, много автомашин на улицах были прострелены.

(На вопрос) отвечаю, что я ни в кого не стрелял. Когда мы передвигались по городу, стрельбы вообще не было. Часть группы шла по одной стороне улицы, часть – по

другой. Примерно через полчаса я увидел, как в нашу сторону движется колонна российской бронетехники. Я, (...), один сержант и еще около 3 человек стали убегать. Началась стрельба, меня ранило в ногу, я упал, во время падения ушиб правую руку. Мы укрылись в расположенном рядом трех– или четырехэтажном здании, куда мне помогли добраться убегавшие со мной сослуживцы. В здании на третьем этаже находились двое осетин. Гогнидзе стал с ними переговариваться на осетинском языке. Осетины предложили сдаться. Те, кто был со мной, оставили меня в этом здании, перешли в другое помещение, вылезли через окно и убежали. Пробыв в этом здании один час, я услышал звуки автоматной стрельбы, после чего решил ползком переместиться в подвал и спрятаться там. Когда переползал в подвал, меня заметили осетинские ополченцы и взяли меня в плен, забрали оружие. Кто-то из них мне перевязал рану. Через некоторое время меня переместили в какой-то бункер, а затем в спортзал. Там я увидел еще около шести грузинских пленных. Они не были ранены. На второй день меня перевели в палаточный госпиталь МЧС, где мне сделали операцию на ноге, наложили гипс на руку.

(На вопрос) отвечаю, что меня никто не избивал, отнеслись ко мне нормально, сразу же оказали медицинскую помощь.

О потерях со стороны грузинской армии мне ничего не известно. Когда мы находились еще в г. Гори, я видел, как со стороны г. Цхинвал ехали наши машины с ранеными, их было около четырех. Когда находились в с. Никози, я слышал, как говорили о том, что очень много молодых ребят погибло с грузинской стороны, но сколько именно, не говорили, и мне об этом ничего не известно.

Капрал, 4-я пехотная бригада

(Персональные данные.) У меня длительное время не было работы, нечем было кормить семью, в результате чего (дата) я пошел в грузинскую армию на контрактной основе, так как там стабильная заработная плата 650 лари (...).

(...) Мне было присвоено звание капрал в должности наводчик экипажа боевой машины. В мои обязанности входит наведение оружия на цели. Личного номера у меня нет и ранее никогда не было. Я поступил в воинскую часть Министерства обороны Республики Грузия, название части мне не известно. Я помню, что 4 бригада дислоцируется в с. Верган Республики Грузия. Больше на этот счет у меня никакой информации нет. (...) Номер батальона – 16165. Командир бальона К. – майор, командир взвода Ч. – лейтенант. Боевую подготовку я проходил в той же части, в которой проходил службу по контракту. К нам в часть приезжали американские инструкторы, примерно около 1000 человек, которые проводили учения в основном с начальством воинской части, а также с пехотными войсками. В наш танковый батальон входило 360 человек, вообще в бригаде было 2500 человек. Боевых машин – 27 танков, во взводе было 39 человек. С нашим батальоном учения проводили грузинские инструкторы, которые сами обучались у американских инструкторов.

7 августа 2008 года мы все находились в части в с. Вазиани. В ночь с 7 на 8 августа нас поместили на эшелоны и железнодорожным транспортом перебросили в с. Агара Республики Грузия. Перевод войск осуществлялся по указанию Качарава и командира бригады Каландадзе Гиги. Тогда перекинули весь наш батальон – 27 танков, 360 человек. После переброски нас сосредоточили в с. Агара, когда мы туда прибыли, там на базе находились пехотные войска, сколько там было человек, я точно не знаю, но примерно около 700 военнослужащих. Там наши части соединились. Командование возглавил. я его фамилию не знаю. Вскоре пехота куда-то переместилась, а мы остались на месте. Нами командовал командир батальона К.
– майор, который ставил перед нами боевые задачи, а именно: подъехать к городу Цхинвал РЮО и начать обстрел зданий и сооружений города, нарушая инфраструктуру и мирную жизнь города. В случае неисполнения приказа – наступать на Цхинвал и обстреливать мирных жителей – комбат К. грозил всем тюрьмой и штрафом 13 000 лари. Тех, кто ослушивался приказа К., не было. Все беспрекословно подчинялись его приказам и указаниям. Когда я подходил к Цхинвалу, мне было известно о том, что мы наступаем на мирный город, где проживают мирные жители (...). Когда руководство давало приказ бомбить Цхинвал, командир моей боевой машины (следующий свидетель) также находился в части, все видел и слышал. Однако из Вазиани мы ехали с ним в разных вагонах и встретились только в с. Агара.

Моя должность – наводчик экипажа боевой машины. Я нес службу на боевой машине танк Т-72. В состав экипажа входило 3 человека – я сам, командир боевой машины (...) и механик (...). Боевая машина танк Т-72 оснащена (...). По пути следования из с. Агара в г. Цхинвал мы проезжали по своим селам, одно из которых граничит с г. Цхинвал. Доехав до г. Цхинвал, мы остановились, т. к. там нас ожидала пехота.

Около г. Цхинвал командир батальона Качарава и Чинчаладзе отдали приказ наступать на Цхинвал, открывать огонь по всему, что движется, а именно обстреливать мирных жителей, здания, сооружения и т. д. Перед нами в город начали наступление пехотные войска, следом за ними последовали танки, в том числе и наш, в количестве 5 танков. Остальные остались около города и ожидали дальнейших указаний. Командир взвода и командир батальона находились вместе с нами, а впоследствии вместе с пехотными войсками вошли в г. Цхинвал. 8 августа 2008 года у нас в танке пропала связь, в результате чего от командира батальона К. мы получили задание – при отступлении пехотных войск прикрыть огнем их отход и вывести солдат при необходимости в безопасное место.

Мы въехали в город. Около нашей боевой машины шла пехота в количестве 20 человек (...). Въехав в г. Цхинвал, мы оказались в районе «Шанхай», и так как у нас в танке не было связи и наши дальнейшие действия напрямую зависели от пехоты, мы остановили танк, и командир боевой машины дал приказ механику пойти к командиру пехоты и поинтересоваться о наших дальнейших действиях. Механика долго не было. Затем к нашему танку подошли югоосетинские ополченцы, которые приказали нам сдать оружие и сдаться в плен добровольно. Выбора у нас никакого не было, и мы подчинились требованиям ополченцев. После этого нас повезли в с. Хетагурово, где посадили в одном из домовладений села, где я нахожусь и по настоящее время. За время нахождения в селе Хетагурово со стороны осетин в отношении меня никаких преступлений совершено не было. Никаких заявлений (...) у меня нет.

Мое воинское обмундирование состоит из камуфлированной формы зеленого цвета натовского образца, ботинки турецкого образца, оснащение боевой (машины) состоит из украинского оборудования. Наши вещмешки состоят из американского оборудования (...).

Во время нападения на г. Цхинвал я находился в трезвом состоянии. (...) Свои показания даю добровольно, полностью на них настаиваю, при этом на меня не было оказано никакого воздействия. Русским языком я владею не очень хорошо, поэтому в моем допросе принимает участие (переводчик) (...).

Мы ни одного выстрела не произвели, так как сломалась рация, а впоследствии мы были взяты в плен. Больше мне добавить нечего.

Младший сержант, командир танка, 4-я бригада, танковый батальон

(Персональные данные.) У нас в городе не было никакой работы, у меня не было средств к существованию, и в середине 2006 года я поступил на военную службу в грузинскую армию. Заработная плата составляла примерно 700–800 лари (...). В мои обязанности входило следить за состоянием автотранспорта в части. Наша часть дислоцировалась в г. Вазиани. В состав нашей части входило: 3 пехотных батальона – 500–600 человек; 1 танковый батальон – 27 танков, БМП-2 – 10 штук (...).

Мое воинское звание – младший сержант. Личного номера у меня нет. Командиром танкового батальона был майор К. Больше я там никого не знал. Номер бригады – 1614, номер батальона – 16165. Подготовку я проходил в селе Вазиани на специальном полигоне. В составе нашего подразделения иностранных инструкторов не было. Инструкции проводил командир батальона К. и командир роты лейтенант Ч. Перед наступлением на РЮО 7 августа 2008 года мы были переброшены из Вазиани на машинах в с. Агара (...). Село Агара граничит с Республикой Южная Осетия. Никаких боевых задач не было, была задача ехать на г. Цхинвал (...). По пути следования мы проехали примерно 4 грузинских села, то есть передвигались по своей территории. Доехав до города Цхинвал, мы остановились, где нас ждала пехота. Около г. Цхинвал наши командир батальона и командир взвода дали приказ наступать на город, открывать огонь по всему, что движется в городе. Передо мной в г. Цхинвал вошли пехотные войска, следом за ними поехали танки в количестве 5 шт. Остальные остались у въезда в город и ждали указаний. Командир взвода и командир батальона находились вместе с нами, а впоследствии вместе с пехотными войсками вошли в г. Цхинвал.