Ошейник для Лисицы 3
Шрифт:
Я махнул своим, чтобы шли дальше, а сам сделал пару шагов назад, заглядывая в дверной проём. У небольшого камина в хорошем кресле, покачивая нижней лапой попивал вино изумрудно-зелёный ящер, а неподалёку от него стояла высокая, стройная как колос пшеницы, ящерица. На ней было очень элегантное белое платье, а на её спутнике – лёгкая рубаха и просторные штаны.
– Ио? – подал голос я, и тут же спрятался за проём двери. Если что – они даже не обратят на это внимания. А если это был действительно он – то меня простят.
Когда я выглянул посмотреть на реакцию ящеров, высокая уже строго смотрела на проём двери, а мой друг детства и юношества, периодически пропадающий по каким-то делам, повернулся в кресле с бокалом вина.
– Ренар? – Спросил он и в лоб добавил: – Я думал, ты уже умер!
– Я снесу к чертям этот памятник! – Заявил я, хлопнув себя по коленке. – Вот так да! А что вы здесь делаете?
Я осторожно приблизился к кресло, сопровождаемый крайне пренебрежительным взглядом высокой ящерицы. Ио поспешил представить нас.
– Ренар, это Акрая – спутница моей жизни. Акрая – Ренар. Мой хороший друг и хозяин этого замка!
– Пока ещё не хозяин. – Махнул лапой я. – Меня только-только поселили на чердаке! Что вы здесь делаете?
– Ты же помнишь, что я ввязался в тот клан ящеров? Акрая – дочка вождя, так что я теперь стал послом. К тому же – друзья моих друзей мои друзья, этим и пользуемся. Флёр отрядила нам лучшую комнату в твоём дупле!
– Вижу, что она хорошо с вами обходится, это хорошо! Так вы тут по делам того клана?
Мы поговорили с ящером несколько минут, и большую часть времени он рассказывал мне как он рад меня видеть. Я пригласил его на званный ужин, но он напомнил мне, что они тут были почётными гостями и принимали участие во всех церемониях. Я распрощался с ними до позднего вечера, и поспешил за своей семьёй, члены которой уже успели расселиться по своим комнатам. Но выходя из его комнаты, я услышал голос его суженной:
– То что они твои друзья, ещё не значит что мы должны им помогать, Ио!
– Предложение Флёр всё равно довольно разумно. Нам стоит дождаться ответа твоего отца.
Что-то в её тоне мне не понравилось. Но я не спешил залезать в политику между кланами, я был просто рад что меня так хорошо встречали в моём собственном доме. Все большие дела могли подождать до завтра – так нам сказала Флёр. На фоне приближающегося праздника я забыл все свои тревоги насчёт Белого Бриллианта, все опасения из-за того странного проклятия, о котором говорил Палин в клане Северного Ветра.
Я был дома.
====== Глава шестая. Время приключений. ======
Огромный круглый стол, обычно используемый для совета клана, расширили ещё больше, приставив к нему несколько «отростков» от основного кольца. Получилась этакая «звезда» на которой без особых проблем смогли расположиться больше сорока гостей моего замка.
Хоть я и не был в этом замке полноправным хозяином. Пока что.
Когда мы с Эмерлиной осмотрели чердак одной из башенок, то были не слабо удивлены: сюда Флёр и её команда сносили все наши вещи, которые оказывались ненужными, но бронзовый истукан перед главным входом запрещал главе клана выбрасывать их, так как они могли послужить какими-то памятными подарками, безделушками, ну или хламом который действительно стоило бы выбросить. На чердаке же нашлось великое множество самых разнообразных вещей: несколько сундуков с одеждой, куча всякого рукоделия, пустые цветочные горшки. Это моя жена не могла без зелёных насаждений в каждом углу, несмотря на то что жила со мной в дереве, а у Флёр с завязшими кустами разговор был короткий – вон из замка, раз так не хочет жить. По её словам, она отрядила отдельного лиса из клана, пусть и довольно бестолкового, чтобы регулярно поливал цветы, однако потери для Эмерлины показались неприемлемыми. Выразив желание посмотреть этому лису в глаза, а потом скинуть на него все пустые горшки разом, она начала разбирать их, оплакивая погибшие фикусы и дифинбахии.
Я отлично знал, что моя жена – бывшая пиратка – витиевато материлась, но слушать такие слова я не смог. Я отошёл на другую часть чердака, где стоял довольно массивный гардероб и распахнул его, блаженно выдохнув.
– Мои жилетки. Как я по вам скучал!
Стоило мне до них дотронуться, как они чуть ли не рассыпались в прах – так сильно их поела моль и прочая гадость. Покорив лисицу за то, что не засыпала их какой-нибудь другой гадостью от моли, я запустил лапу в карман одной из самых первых жилеток, нащупывая там кое-что очень важное.
Я никогда не говорил Флёр о том, что я всё ещё храню осколок её ошейника, причём довольно близко к сердцу. Ну – по крайней мере хранил. Я спрятал его тут перед тем, как отправиться в изгнание, в то же самое место, где он уже был. Взвесив его в лапе, я быстро переложил его в ту жилетку, в которой я был сейчас. Я думал, что Флёр не захочет видеть его, однако я сильно ошибался.
Глава клана лис стояла у небольшого столика, сложив лапы на груди и смотря на заходящее солнце с высоты башенки, в которой мы разбирались. Мне показалось, что она была напряжена, поэтому пока что Эмерлина изысканно и очень непристойно выражалась, показывая какие-то горшки, я подошёл к ней, кладя лапу ей на плечо.
– Всё в порядке?
Лиса повернулась ко мне, отбрасывая со своей мордочки чёрный локон роскошных волос.
– Всякий раз когда я сюда поднимаюсь, на меня накатывает это странное чувство, Ренар. Чувство, что старые-добрые времена уже не вернутся. Сначала я вспоминаю как было хорошо.
Лисица пошла вдоль стены, поглаживая старые вещи. Пройдя к горке непонятных мне вещей, она скинула белую простыню с груды больших картин. Как оказалось – одна из них всё ещё была нужна ей, но странно что она спрятала её здесь: это был её семейный портрет, где она была со всеми своими братьями. Я никогда не забуду тот момент, когда увидел его на стене в кабинете Чака: тогда мне казалось, что Флёр вообще не может улыбаться, а на картине она просто сияла от счастья. Я присел на корточки перед картиной, разглядывая её. Сейчас, спустя столько лет, смотреть на такие вещи… накатывали действительно странные чувства.
– Потом я вспоминаю как было плохо.
Сказав это, Флёр выдвинула ящик в столе, у которого я спросил что с ней произошло. В тёмном углублении в лучах заходящего солнца блестели мифриллом две половинки ошейника.
– Я думал, ты держишь его на виду. – Признался я, подходя ближе.
От старой стали с рунами и шипами, несмотря на то что они уже никому не представляли угрозы, всё равно веяло каким-то непонятным холодом. Я потянулся было к нему лапой, но Флёр тут же шлёпнула меня по плечу, отрицательно покачав головой.