Ошейник для Лисицы 3
Шрифт:
– Вся цена так вся! Зачем обзываться всё-таки? Она мой хороший друг…
Я снова заказал вино, и рыжий обслужил меня как и положено. Но его отношение к главе калана было как горький осадок на дне – до конца я так и не допил.
– Уверен что это она? – Спросил я у Дживса, старательно не глядя в сторону читающей динго.
– У неё за спиной лютня.
Я охотно кивнул. Наверняка это была обычная бродячая артистка, но я точно знал о каком-то мистическом единении всех поэтов и песенников. Даже если это была не она – то наверняка смогла бы помочь с поисками. Стоило просто встать и расспросить её об
Одета она была довольно откровенно для такой образованной самочки: короткий кожаный топик, шортики, едва прикрывающие её бёдра. Отдельного упоминания стоили длинные русые волосы – не многие самки могли отрастить и содержать такие. Всё время динго не отрывалась от книжки, держа её одной лапой, а в другой – бутылку с широким горлышком. Пытаясь хоть как-то выяснить её слабые места в разговоре ещё до того как я его начну, я выдал себя, причём самым наихудшим способом.
– Запал на эту длинноногую красотку, рыжий? – Сменив гнев на милость, съязвил бармен, проходя мимо меня.
Я мигом спрятал нож, засовывая его обратно в браслет, и сделал ему огромные страшные глаза. Лис не стал продолжать, однако усмехнулся и пошёл в обратную сторону от своего бара.
– Провал. – Заключил Дживс.
– Точно. Сейчас или никогда?
– Сейчас. – Кивнул Фенёк.
Мы дружно встали со своих мест только для того чтобы увидеть, как Динго снялась со своего места, отправляясь к небольшой сцене в углу второго этажа. Довольно уверенно вскарабкавшись на небольшой помост, она уселась на стул, доставая свой музыкальный инструмент.
– Ждём. – Заключил я, и мы с Дживсом дружно присели на стулья у столика.
Между тем динго закинула свои действительно длинные ножки друг на друга, устроила на бедре лютню и перебрала струны, привлекая к себе внимание.
– Да у неё инструмент расстроен. – Заключил разведчик.
Я сделал соответствующие выводы. Впрочем я практически сразу сделал другие, стоило ей открыть свою пасть. Играла и пела самочка из лап вон плохо – не все гости таверны сдерживали своё раздражение по поводу такой неумехи на сцене. Я же отметил для себя, что несмотря на отсутствие должной практики и голоса, динго искренне старалась. Она спокойно и не особо напрягаясь мурлыкала под нос какую-то странную, длинную историю, перебирая струны. Получалось даже в какой-то мере красиво, но Дживс прижимал к голове уши, показывая что может быть и лучше.
Не знаю чего она хотела этим добиться, но через несколько минут один из псов встал со своего места, направляясь к ней.
– Слушай, крошка. К чему тебе надрывать свои связки? – Начал он, подходя в плотную и ставя одну лапу на её сцену, облокачиваясь на колено. – Давай лучше попробуем кое-что другое! Сделаешь приятно хотя бы мне?
Пёс протянул ладонь к висящей в воздухе лапке Динго. Немногие знают, что у многих самок там было место, которые они считали довольно интимным, и немногих подпускали к своим нижним лапкам. Учитывая тот факт, что обуви динго не носила, а песочного цвета лапки были очень даже ухоженными и красивыми, как и вся остальная певица, я мог понять этого пёсика.
Однако она подняла бровь и томно улыбнулась, давая понять что поймала намёк на лету. Пёс потянулся чуть выше, касаясь икры самочки.
В этот момент выражение её морды изменилось. Резко оборвав свою мелодию, она схватила лютню за толстый гриф, вскочила со стула и с размаху врезала герою-любовнику по ушам.
Щепки разлетелись в стороны вместе с мелкими капельками крови, и пёс опал как озимые к ножкам воинственной певицы. В тот же миг сработал древний как мир инстинкт у всех самцов, сидящих в зале – самку надо заслужить.
– Да ты охренела, ты… – Подскочил с одного из мест друг того пса, который бесчувственным мешком блох валялся у её ног.
Тут же его сосед одёрнул его, заявив что-то о том, что домогатель получил по заслугам, а значит и по голове – справедливо. У затейника драки нашлось что возразить, и свой аргумент он подкрепил мощной оплеухой.
Мы с Дживсом понимали, что как только мы встанем – мы автоматически попадём в завязывающуюся драку. Разгорячённый алкоголем мозг посетителей таверны подсказывал им единственно правильное решение – надо возразить. Всем и каждому. В таком состоянии кулаки только чесались. Мелькнула оружейная сталь.
– Твою же мать! – Прыснул Дживс, вскакивая со своего места и, не меняя траектории, оказываясь на столу. Выдернув из ножен свой Ууруми, он щёлкнул им как хлыстом, привлекая к себе внимание, но тут же хлипкий стол выбили из под его лап, обратив его в щепки.
Я же остался сидеть на своём месте, не сводя глаз с заводчицы драки. Динго, как ни в чём не бывало, стряхнула со своей груди и животика щепки, оставшиеся от её ценного инструмента и, не обращая ни на кого внимания, вдоль стеночки прошла до своего места, где подхватила походную сумку, закинула её на плечо. Взяв с собой и недопитую бутылочку с соком, она направилась к выходу.
– Стой! – Тут же рявкнул я, срываясь со своего места, но тут же оказываясь на полу. Тут же на меня свалилась чья-то туша, выдавливая из меня весь воздух. Долго ей на мне сидеть не пришлось – оклемавшись, здоровяк ринулся в драку обратно.
Я подскочил, выискивая глазами нашу заводилу. Я думал, что она уже подошла к лестнице на первый этаж, сразу рванул к ней, но только подойдя к ней поближе, я увидел что динго была в сторого противоположной стороне. На поясе её коротких шортиков, со спины, оказалась довольно хорошая, тонкая и лёгкая плеть, которую она даже и не думала использовать в драке. Она развернула её только подойдя к краю балкона.
Я бросился к ней, хотя мог бы побежать вниз, чтобы перехватить её там. Видимо я достаточно выпил, чтобы некоторая часть логики всё-таки дала сбой. О чём я вообще думал тогда?
Динго посмотрела на потолок и одним движением закинула плеть на одну из балок под потолком, ловко дёрнула её и прямо на ней спрыгнула с балкона. Делая это всё так, будто она по-другому с балконов и не спускалась, она описала дугу, вызвав вал восхищения её ловкостью снизу, она оказалсь прямо у входа в одно движение. Дёрнув плетью, она освободила конец и довольно ловко скрутила её, вешая на пояс и одновременно с этим кланяясь восхищённой публике.