Ошибка 95
Шрифт:
Она облизала пересохшие губы.
– Откуда ты узнал о биосивере?
– Я умею получать информацию, если мне это нужно. Когда память частично вернулась, я сбежал из больницы.
– А мне сказали: ты выписан.
– Верь этим кретинам больше. Я отправился в центр «Счастливая семья», нашел там гребанного оператора, прижал его к стенке и выудил немного информации. Знаешь, что он мне сказал? Этот сукин сын сказал, что все мои воспоминания о жизни на Терре-три ложны и привиты вместе с биосивером сразу после разморозки. Государство обязало «Счастливую семью» заниматься реабилитацией таких как я. Процедуру делают спецы из Киберлайф. Слыхала о такой организации?
Мила кивнула.
– А память… полностью вернулась? – спросила она.
– В ней дыр – пруд пруди, – буркнул Смит. – У меня мозги частично разрушены, биосивер компенсирует работу пострадавших участков. Так сказал мне оператор.
– Что ты собираешься делать?
– Сказать Новой Системе: нет. – Айвен поежился, подтянул связанные колени чуть выше, – Развяжи меня…
– Хорошо. Только, если ты и вправду был полковником, дай мне слово, что будешь вести себя подобающе.
– Даю, – мрачно ответил Смит.
Мила распутала узлы, и землянин, медленно поднявшись, удалился в туалет.
Она проводила его взглядом и вдруг поймала себя на мысли, что начала жалеть Смита. Если биосивер – не выдумка, не бред сумасшедшего, то ее психотип просчитан совершенно точно. Она всегда жалела попавших в неприятности мужчин, потом в них влюблялась…
Пройдя несколько раз из угла в угол, Мила остановилась у монитора.
– Экс-Ти, убери датчики, сохрани запись и разыщи, пожалуйста, в сети все архивные статьи и заметки об эпидемии на Земле и в космических кораблях за последнее столетие.
– Не стоит этого делать.
Мила вздрогнула, она не слышала, как Смит вернулся.
– Экс-Ти, поиск отменить, – поспешно велела Мила. – Почему, Рихард? – она оговорилась и почувствовала себя виноватой непонятно в чем.
– Зови меня Айвеном. Я объясню. Только дай сперва чего-нибудь пожевать.
Мила по-прежнему ощущала оттенки настроения своего бывшего мужчины, только то, что прежде казалось ей родственными чувствами, теперь воспринималось по-новому: искусственная коррекция отношений.
Она знала, что Айвен Смит еще не определился с линией поведения. Порой он испытывал некоторый конфуз, ему хотелось расслабиться, вернуть то, что было между ними прежде, но вдруг всплеск гордыни и обиды поглощали в себе мимолетную слабость, и в нем вновь вспыхивало раздражение.
Это был самый необычный ужин в ее жизни. Напротив сидел человек, каждую черточку которого она изучила, которого приняла всем сердцем. Было странно и больно осознавать, что на самом деле его не существует. Хотелось схватить за грудки этого чужого мужчину и трясти до тех пор, пока злобный дух Айвена не покинет тело Рихарда. Мила горько усмехнулась, поймав себя на этой мысли. Рихард бы заметил, почувствовал ее настроение, а этот просто уплетает жаркое и за весь ужин ни звука, ни слова одобрения по поводу ее наряда и кулинарных способностей.
– Мне не хочется говорить, – с набитым ртом произнес Айвен-Рихард, не поднимая глаз.
– О, черт! – непроизвольно вырвалось у Милы.
– Да, я чувствую то же, что и ты, – буркнул землянин. – Эта штука по-прежнему работает.
Мила пожевала губу, не спросить она не могла.
– А как… это работает?
О! Какой взгляд! У него, как будто, двойное дно. Незнакомое выражение лица, чужое.
Айвен почувствовал ее досаду.
– Я не знаю, как это у тебя, – сказал он. – У меня примерно так: перед мысленным взором возникают картинки, образы того, чего ты хочешь. Их не всегда удается верно истолковать, но в большинстве случаев это несложно.
– Надо же! Помнишь, я рассказывала, что моя прабабушка была ветеринаром?
– При чем здесь ветеринария? – Во взгляде Айвена мелькнуло подозрение.
– Одно время она занималась проблемой коммуникации между хозяином и питомцем. Животным вшивали опытные образцы устройств с подобным принципом действия… – К концу фразы речь Милы замедлилась. Ох, что же она несет?..
– Я тебе не домашнее животное! – хмуро бросил землянин.
– Но мы ведь вообще случайно встретились, – вдруг нашлась Мила.
– Это вряд ли, – отрезал Смит и уткнулся в тарелку.
Мила прикрыла рот пальцами, словно это могло предотвратить поток глупостей, которые она еще могла сморозить.
– Так вот почему у тебя в доме оказались эти детекторы, – не поднимая головы, сказал Айвен. – Остались от прабабушкиных исследований.
После ужина он заявил:
– Я бы уехал один, но не могу. Твой биосивер меня не отпускает. У меня есть два выхода. Первый – таскать тебя с собой. Второй – прихватить только биосивер. – Он посмотрел на нее безразличным взглядом, но Мила, у которой внутри внезапно похолодело, почувствовала: Айвен сейчас не так бесстрастен, каким выглядит внешне.
– Ты этого не сделаешь, – сказала она. – Мы любили друг друга.
– Я никогда тебя не любил, – был ответ.
Мила поставила локти на стол и спрятала лицо в ладонях. Как же она растеряна, сокрушена.
– Ладно. Пойду спать, – сказал Айвен. – Устал. Завтра, на свежую голову, поговорим. Все.
Мила тихонько проскользнула в спальню, заперла на всякий случай дверь и, не желая больше мучиться тягостными размышлениями, приняла снотворное.
Глава 3
Фридрих Ганф, шеф-оператор двенадцатого региона, выключил компьютер, связывавший его с центральным сервером Энтеррона. Подойдя к зеркалу, он нарочито театральным движением отбросил черный локон, упавший на лицо. Локон улегся не так, как надо, – Фридриху пришлось его поправить.
Он критично осмотрел отражение. Собственное лицо казалось усталым, темные круги под глазами подчеркивали бледность кожи.
Сняв галстук, он расстегнул ворот белоснежной рубахи. На мускулистой груди блеснул платиновый кулон в форме Башни Правительства. Фридрих нащупал на затылке резинку, сдернул ее. Курчавые смоляные волосы скользнули по шее, обрамив ее с обеих сторон.