Ошибка доктора Данилова

Шляхов Андрей

– Более чем, – ответила Елена. – А зачем тогда вообще суду понадобилась ваша экспертиза?

– Для подстраховки, – Данилов многозначительно посмотрел на жену. – Мне председатель комиссии так и объяснил. И я могу предсказать, каким будет заключение комиссии – хирурги сработали правильно, виноват анестезиолог, использовавший

неисправный «насос». Но по записям Сапрошина в истории болезни видно, что он человек дотошный, не пофигист. Пофигисты пишут небрежно, даже если переписывают историю для прокурора, то все равно небрежность видна. А у Сапрошина никакой небрежности нет и в помине, ничего не упущено, каждое слово стоит на своем месте. Врача же видно по тому, как он пишет. Ты со мной согласна?

– Согласна, – кивнула Елена. – Дай мне карту вызова, и я тебе сразу скажу, насколько хорош заполнивший ее врач. Мелочи выдают человека с головой. Как сказано в Евангелии: «Верный в малом и во многом верен; а неверный в малом неверен и во многом». [20]

– Заодно и про профессора Раевского спроси, – добавил Данилов. – Для полноты впечатления.

– Это называется: «бабушка, дай воды напиться, а то так есть хочется, что и переночевать негде»! – рассмеялась Елена. – Наглеешь на глазах! Может тебе еще из департамента личное дело главного врача выкрасть?

20

Лука, 16:10

– С этим повременим, – усмехнулся Данилов. – Но если что, то буду на тебя рассчитывать. И учти, что моя судьба полностью в твоих руках, ведь я не вправе разглашать данные, ставшие мне известными в связи с участием в уголовном деле в качестве эксперта. Судья предупредила меня под расписку,

что за это можно получить два года исправительных работ или три месяца ареста.

– Теперь я знаю, что мне делать, если захочется отдохнуть от тебя! – Елена иронично подмигнула Данилову. – Так что веди себя хорошо!

– Смени фамилию на Морозову, – посоветовал Данилов. – В честь Павлика.

Глава пятая. Доктор Кактус

Елена подошла к поручению с присущей ей ответственностью – записала телефонный разговор с доктором Антоняном для того, чтобы Данилов получил полное впечатление и в любой момент мог бы его освежить. Разумеется, не обошлось без вопроса относительно того, положены ли какие награды за помощь экспертам. Данилов на это ответил, что содействие торжеству справедливости само по себе является высшей из наград и добавил к этим утешающим словам килограммовую жестянку датского печенья, до которого Елена была великая охотница. Вместо благодарности получил выговор за срыв капустной диеты, на которой жена сидела уже третью неделю. Все согласно древнему принципу: «сделай – и огребешь».

Прослушав запись, Данилов восхитился интервьюерским талантом жены, которого раньше как-то не замечал. Повода не было. Вставленными к месту репликами «неужели!» и «не может быть!» Елена побуждала собеседника выдавать как можно больше подробностей, а когда фонтан красноречия грозил иссякнуть, задавала какой-нибудь наивно-отвлеченный вопрос, после которого фонтан снова начинал бить в полную силу. И все это делалось легко и ненавязчиво, в рамках дружеского трепа «ни о чем понемногу».

– Тебе надо было на журфак поступать, – поддел Данилов. – Была бы сейчас акулой пера и звездой микрофона!

Конец ознакомительного фрагмента.