Ошибка канцлера
Шрифт:
– В силу подписанного по воле отца отречения от прав на престол.
– За своих будущих потомков именно от герцога Голштинского. Если бы этот брак не состоялся, никаких запретов над Анной не тяготело бы, и она вполне – и притом с большим успехом! – могла сама стать претенденткой на отеческий престол.
– Впрочем, надо сказать, что внешняя сторона была относительно соблюдена: день бракосочетания выбран сообразно празднованию иконы Владимирской Божьей Матери, покровительницы царствующего дома. Нельзя же было ждать еще год этого праздника! Кроме того, герцог сделан
– Почему бы и нет, раз сам он не пользуется ни малейшей популярностью ни среди народа, ни тем более среди гвардии. Отношение к голштинцам, судя по донесениям нашего министра, у русских самое отрицательное. Давая известное положение герцогу, Меншиков ровным счетом ничего не теряет и даже приобретает, поскольку сама Анна неизбежно отходит на второй план в качестве жены.
– Остается Елизавета.
– С младшей цесаревной все проще и сложнее. Ее не успели узнать, но она такая же дочь Петра и в силу одного этого непременно приобретает популярность. К тому же у нее общительный, веселый нрав и умение разговаривать с простыми людьми, особенно с солдатами.
– Вариант, выдвинутый самой Екатериной, – замужество Елизаветы с собственным племянником, сыном казненного царевича Алексея.
– Вы явно преувеличиваете возможности Екатерины. Вряд ли она могла прийти к проекту, осуществление которого потребовало бы нарушения всех канонических церковных правил.
– Монархам не так трудно добиваться исключений.
– Несомненно. Но Екатерину трудно по самому складу ее характера и мыслей назвать монархиней. Она плывет по течению, которым управляют те, кто держит новую императрицу в руках. В данном случае о замужестве Елизаветы с будущим Петром II подумал, как считает наш министр, Остерман, но оказался в меньшинстве.
– К сожалению.
– Возможно, вы и правы. Попытки вести дальнейшие матримониальные переговоры с Францией также успеха не имели.
– Я считаю, французскому министру в Петербурге положительно не хватает удачи. Несмотря на свою ловкость и наблюдательность, Кампредон не добился до сих пор никаких результатов.
– Французская корона заинтересована в союзе наследника своего престола со второй дочерью принца Валийского.
– С согласия русских Кампредон пытался предложить тот же вариант герцогу Бурбонскому.
– Бесполезная затея, имея в виду, что герцог заинтересован в союзе с немецкой принцессой. Правда, Кампредон не упустил момента, когда расстроился предполагаемый брак Людовика XV с английской принцессой, и не его вина, что французское правительство остановило свой выбор на этот раз на Марии Лещинской.
– Если быть женщиной, можно уверовать в несчастливую звезду младшей цесаревны. Очередное сватовство вполне может также стать неудачным.
– Принц Карл Август Любский?
– Положим, здесь требования совсем не так высоки.
– А молодые как будто увлечены друг другом.
– Даже так? Хотя вообще в этом нет никакой нужды.
– Да, наш министр сообщает из Петербурга о личном характере возникших
– Однако существенно то, что ни в одном из вариантов интересы английской короны не были предусмотрены.
– Более того, милорд. Присоединение правительства к Венскому союзу никак не может быть выгодно для нашего короля.
– Еще бы, союз короля испанского, добивающегося от нас возвращения Гибралтара, короля прусского и императора римского!
– В выигрыше именно этот последний. Австрийцы поддержали Меншикова в его фантастическом плане захвата русского престола. Идея завещания власти сыну царевича Алексея Петровича с обязательным условием женитьбы на одной из меншиковских дочерей – это поразительно по наглости.
– И безошибочности результата, хотите вы сказать. Самое любопытное, что этому не стала возражать Екатерина, совершенно забывшая об интересах собственных дочерей.
– Во-первых, милорд, вряд ли эта пышущая здоровьем, сорокалетняя женщина стала думать о последней воле. К тому же она не лишена здравого смысла простой крестьянки: надо дожить до того времени, когда власть снова станет предметом наследнических споров, и бог весть когда еще это произойдет.
Митава
Дворец герцогини Курляндской
Герцогиня Курляндская Анна Иоанновна и П. М. Бестужев-Рюмин
– Чего звал, чего видеть-то хотел, Петр Михайлыч? Даже убраться не успела, куафюры не кончила. Не иначе новости какие из Петербурга, будь он неладен. От каждой почты сердце мрет. При дяденьке Петре Алексеевиче нелегко было, теперь и вовсе руки опускаются. Сколько их там, начальничков-то? Всем государыня Екатерина Алексеевна потрафить норовит. Одного Меншикова мало – Монсово семейство зашевелилось. Левенвольд молодой объявился. Сердце-то у тетеньки мягкое, как дело до молодых любезников дойдет. А им что – у каждого свой интерес, своя выгода. Так что ж ты, Петр Михайлыч?
– Не знаю, как и начать, государыня.
– Ой, да не томи ты, не томи! Что за гроза такая? Страшен черт, да милостив Бог – сам всегда говорил. Авось обойдется.
– Этим разом не обойдется, ваше высочество.
– Чего не обойдется? Да ты прямо с лица, Михайлыч, спал – как плат белый.
– Спадешь тут. Самодержица всероссийская Екатерина Алексеевна меня перед свои ясны очи требует, и немедля.
– Так не в первый раз. О чем спросит, чему поучит, Александр Данилыч за что пожурит, а все назад отпустят.
– То-то и оно, с тем зовут, чтобы не отпустить.
– Как – не отпустить? Тебя? Ко мне? Да что ты, Михайлыч, никак бредишь!
– Бредил ваше герцогское высочество, золотыми снами бредил, ан время пришло – просыпаться пора. Все теперь с меня спросят, во всем виноват останусь, не знаю, где ссылку придется отбывать, где живот кончать.
– Да за что, скажи ты мне, за что?!
– Эх, вин наших рабских с предостатком найдется: кто Богу не грешен, царю не виноват! Вроде, по бумаге выходит, хозяйствовал при тебе, государыня, неправильно, за добром твоим плохо глядел, деньги для себя утаивал, а я, матушка...