Ошибка леди Эвелин
Шрифт:
Только я не собиралась предоставлять ему такую возможность.
Мэри ловко стянула с меня бальный наряд, подала свежее белье и сорочку и помогла надеть платье, а потом быстро поправила мою прическу, и все это молча, за что я была ей очень благодарна.
И только когда все было готово, она посмотрела в глаза моему отражению и тихо шепнула:
– Удачи, миледи.
А вслед за этим мне в руку ткнулась булочка, которую Мэри достала из кармана передника.
– Спасибо, – одними губами поблагодарила служанку и вышла из комнаты.
– Эви,
Голос тетушки звучал спокойно, из него полностью исчезли былые металлические нотки. Но я смотрела не на нее, а на сидящего в одном из кресел мужчину. Взгляд словно приклеился к его лицу, пытаясь прочитать по нему, зачем он пришел.
– Леди Браге.
При моем приближении маг поднялся и отвесил короткий поклон – небрежный, можно сказать, почти невежливый. Впрочем, я еще ни разу не видела, чтобы глава магполиции общался как-то иначе. Казалось, Каллеману было глубоко плевать на окружающих, и он даже не трудился этого скрыть.
– Лорд Каллеман.
Я не улыбалась. Под взглядом тетушки это было совершенно невозможно.
Молча прошла к соседнему креслу, села и выжидательно посмотрела на леди Шарлотту.
– Лорд Каллеман пришел, чтобы задать тебе несколько вопросов, Эви, – пояснила герцогиня.
Сейчас, глядя на нее, трудно было представить, что именно эта женщина заперла меня на всю ночь в подвале.
– Я готова на них ответить, – ровно сказала в ответ и потянулась к стоящему на столике графину. Под взглядом тетушки наполнила бокал водой и выпила. А потом не удержалась и налила еще.
– Вы продолжаете утверждать, что восемь дней назад не видели под своими окнами незнакомца?
– Продолжаю, – кивнула, глядя в непроницаемые черные глаза.
– Вы уверены в этом?
В вопросе мага мне послышался отголосок каких-то эмоций.
Вообще, Каллеман сегодня выглядел немного иначе, чем в наши прошлые встречи. Мне показалось, его что-то мучает изнутри. И лицо у него было еще более худым, чем обычно, а длинная полоска шрама, тянущаяся от правой щеки до воротника сорочки и уходящая вниз, была особенно заметной.
В душе неизвестно от чего шевельнулась жалость.
– Да, уверена, – преодолев нелепое чувство, ответила магу и поставила бокал на стол.
– Видите? – вмешалась герцогиня. – Я вам говорила то же самое.
– И вы продолжаете утверждать, что не оказывали помощь неизвестному беглецу? – не обратив внимания на ее слова, продолжил Каллеман.
– Нет, не оказывала.
Голова закружилась, и я вцепилась в подлокотник, стараясь удержаться на месте. Не хватало еще упасть в обморок прямо под ноги мага! То-то он обрадуется!
– Вы говорите правду, леди Браге?
Зрачки в угольно-черных глазах имперца стали алыми.
– Да, лорд Каллеман.
Губы механически произносили слова, но я с трудом понимала, что говорю. Головокружение все усиливалось, вокруг плавали белые мушки, в ушах шумело. Единый, и зачем Мэри выбрала голубое платье? У него слишком узкий лиф. Давит так, что совершенно нечем дышать.
– Эви? – долетел до меня встревоженный голос тетушки. – Ты хорошо себя чувствуешь?
– Да,
Я посмотрела на тетушку, от души надеясь, что та побоится при Каллемане отправлять меня обратно в подвал.
– Иди, дорогая, – спустя пару секунд кивнула та, задумчиво глядя мне в глаза.
Замечательно. Значит, наказание отменяется.
– Если вы не против, я хотела бы немного прогуляться, – поторопилась закрепить успех.
Как бы плохо я себя ни чувствовала, мне не хотелось оставаться в особняке. Нет, лучше уж вырваться из-под надзора герцогини. Хоть ненадолго.
Тетушка отвечать не торопилась. Она смотрела на меня, и в ее глазах отражалось сомнение.
– Что ж, хорошо, – сказала леди Шарлотта, бросив незаметный взгляд на Каллемана. – Мэри проводит тебя в сад.
– Я рассчитывала пройтись до площади Аурвайне. Сегодня такая хорошая погода.
– Но это слишком далеко, – в голосе леди Шарлотты прозвучало предупреждение, которое я предпочла не заметить.
– Что вы, тетушка! Всего два квартала от Оллен-брау!
Я беспечно улыбалась, а сама молилась, чтобы герцогиня согласилась.
В гостиной стало тихо. Так тихо, что мне показалось, будто я слышу мысли леди Шарлотты.
– Что ж, возьми карету, – сказала, наконец, тетушка.
– Если вы не возражаете, я бы прогулялась пешком.
Каллеман внимательно прислушивался к нашей беседе. Конечно, маг не мог знать об ее истинной подоплеке, но, видимо, он что-то почувствовал, потому что слишком уж пристально наблюдал и за мной, и за леди Шарлоттой.
На улице было солнечно. Яркие лучи весело плясали по крышам, отражались в окнах домов, в оставшихся после вчерашнего дождя лужах, в золотых куполах собора. Город казался умытым и чистым. Сочная весенняя листва и зелень газонов навевали мысли о грядущем лете, и я невольно улыбнулась, подставив лицо теплым лучам. Холод подвала все еще ощущался где-то глубоко внутри, но уже не казался таким страшным. К тому же, стоило оказаться на свежем воздухе, как мне сразу стало легче. И усталость куда-то делась, и головокружение. И настроение немного улучшилось.
Я шла вдоль невысоких оград, разглядывала прохожих и думала о вчерашнем бале. И о Каллемане. Странный он все-таки. Так сразу и не поймешь, что маг за человек – хороший или плохой? С одной стороны, он едва не забрал меня в тюрьму, а с другой – я не чувствовала в нем злобы и подлости. Не сказать, чтобы я так уж хорошо разбиралась в людях, но гнилое нутро всегда чувствовала. Взять хотя бы тетушку. Когда она впервые появилась в доме леди Вонк, меня такой ужас объял, что я с трудом смогла сделать реверанс. А когда леди Шарлотта велела подойти и взяла меня за руку, пристально вглядываясь в глаза, я не сумела скрыть пробежавшую по телу дрожь, и она ее почувствовала. До сих пор помню, как дрогнули крылья точеного носа, каким хищным стало выражение тонкого прекрасного лица, как участилось дыхание герцогини. Я ощущала это, видела, и смотрела на новоявленную тетушку со смесью страха и удивления.