Ошибка опального генерала
Шрифт:
– Я польщен, конечно, – сложил я руки на груди и откинулся на спинку кресла. Признаться, я тщеславен и всегда приятно знать, что обо мне еще помнят. – Но хочу снова напомнить о том, что не убиваю женщин даже вражеских рас, – вдруг он не расслышал? Возраст все-таки.
– Я же сказал – убивать не надо. Наоборот. Девчонка должна выжить после акта возмездия и доложить о нем папаше, – снова этот хищный оскал и ненависть в глазах.
– Акт возмездия? – смутившись, я свел в кучу брови.
– Сорвешь ей невинность и во время этого расскажешь, за какие грехи отца она расплачивается.
Ого! Вот уж чего я не ожидал! Таких странных заданий мне еще не приходилось выполнять.
– Мне нужно трахнуть девку и уйти?
– Вот! Лучше и не скажешь, –
Как-то не по себе от этой ситуации стало. Противно. Ладно бы просто вырезать вражеский отряд или дать бой Тальхуру.
– Почему бы не убить самого командора, а девка пусть себе замуж выходит? – услышав мое предложение, Кьяртан сразу посерьезнел и вновь потянулся к сумке.
– Поверь, если бы я мог добраться до этого мудака, лично снес бы ему башку. Но тварь умеет прятаться и нападать исподтишка. Мы много раз пытались его перехватить, но получали жесткий отпор. Сегодня разведка впервые так четко сработала, поэтому я сразу подумал о тебе. Я хочу, чтобы Тальхур страдал, чтобы позор лег на крышу его дома. Ты же знаешь, что эти придурки практикуют убийство чести. Даже в случае изнасилования позор надо смывать кровью опороченной женщины. Хочу, чтобы командор саморучно убил родную дочь, – в черных зрачках заискрились кровавые искры, и я понял, что он не шутит.
– Но я…
Он не дал мне договорить. Выудил из сумки новый свиток и протянул через весь стол.
– Взгляни. Мы отпечатали магическую память с тела Эдиль, – моя рука так и зависла в воздухе, до того шокирующую весть он принес.
– Эдиль? Тело? Тело Эдиль? – вроде я говорил, мой голос, а мозг правду не воспринимал. Малышка, которую я любил чуть ли не больше, чем себя самого, умерла?
– Диверсанты Тальхура нашли и выкрали мою внучку. Пленили ребенка, требуя отхода наших войск с рубежа рудников, – он говорил четко, строго, будто рапорт зачитывал, а у самого скупая слеза по щеке катилась. – Я принял решение отходить. Поддался на провокацию в надежде, что нет на этом свете монстра, способного убить невинное дитя. Ошибся я, Ладрейн. Из-за моего приказа второе по численности огненное войско было разгромлено в ущелье. Я сам чудом выжил. А когда туман рассеялся, эта ветреная тварь катапультировала тело моей внучки к моим ногам. Взгляни, Рейн. Посмотри, что от нее осталось, и каким пыткам она подвергалась перед смертью. Ей едва исполнилось девять.
Я зажмурился и потер переносицу. Старался подготовить себя к зрелищу, заключенному в магическом свитке. Но это совсем не то же самое, что смотреть на смерти врагов. Этот ребенок был мне дорог. Я видел, как Эдиль родилась. Я видел, как она растет и радуется жизни. Я дарил ей подарки и гулял с малышкой по берегу реки в те редкие дни, когда Кьяртан привозил любимую внучку в военный лагерь. Я даже не понял, в какой момент это милое дитя стало мне родным.
– Посмотри! – он стукнул кулаком по столу с такой силой, что на костяшках пальцев выступила кровь.
Я развернул свиток. Посмотрел, скрежеща зубами. Голова разболелась до такого предела, что казалось, сейчас лопнет…
В ушах застыл душераздирающий детский крик, а перед глазами светлые волосенки в комках земли и крови…
– Помоги мне, Ладрейн. Только ты один и можешь меня понять.
Я очнулся и разжал онемевшие руки. В память ворвалась картина моего преступления и его истинная причина. Распластанная по траве Фрейя. Разодранная, сломанная, как кукла. Вся в крови с застывшим навечно взглядом прекрасных голубых глаз. Я взревел тогда зверем, упав перед любимой на колени. Обнимал ее, целовал в холодные губы, кричал не своим голосом, но было уже поздно. Ублюдок, с которым я делил чарку супа и сражался рука об руку, опорочил и убил ее! Тогда я поднял с земли меч, поджег его магией, нашел Тейта у сарая и снес его паршивую башку на глазах у всего отряда!
– Я сделаю так, как скажешь! – с ненавистью, что вновь ворвалась в разбитое сердце, я принял окончательное и бесповоротное решение, отложив посмертный свиток Эдиль в сторону.
Глава 3
Глава 3 Сиора
Мужчина выволок меня из кареты так быстро, что я едва успела прикрыть руками оголенную грудь. Упала на холодные камни, сдирая колени в кровь. Шикнула от боли и на мои плечи опустился мягкий плед. Я им со злостью обернулась и поднялась с колен. Сердце в страхе затрепыхалось, когда заглянула в безжалостные глаза ратана. Он лениво осмотрел меня сверху донизу. Скривился, почесал затылок и схватил за талию. Одним легким движением закинул меня верхом на лошадь. Между ног все еще горело как страстью, так и болью. Он сел позади, прижал меня спиной к себе и натянул поводья.
– Генерал Ладрейн милостив. Не убил и не оставил на растерзание хищникам в лесу. Цени это и не рыпайся. Подчиняйся приказам, и лишний раз не открывай рот. Следуй моим советам и будешь жить. А может, даже неплохо устроишься в руинах, – сказал мне на ухо прихвостень поганого генерала. От ужаса, что испытала, я не успела толком разглядеть его лица. Да и какой смысл разглядывать врагов? В черной топи я всех их видела! Пусть сдохнут мрази! Сгниют и покроются тиной! Жаль, что против магии огня мой туман бессилен. Будь я ветреницей, с которой меня спутали, сбросила бы на их головы тяжелый валун с ближайшей скалы. – Поняла? – потребовал ответа грубый вояка. А у меня был выбор на протест? Кивнула. – У нас в штабе как раз не хватает женских рук. Одни мужики и полный хаос. Жуткий бардак. Ты готовить умеешь? – я снова согласно мотнула головой. Еще как умею! Готовить, убирать, стирать, танцевать и плакать по приказу. Мы же туманники такие! Никчемные маги, отстаивающие свои земли ценой собственных жизней. Не будь союзников в лице ветреников, давно бы стали рабами ратанов. Добывали бы изумруды в своих же рудниках и отдавали захватчикам.
– Будь проклята война, – шепнула, не выдержав накала эмоций.
– Дело говоришь, ингха, – шутливо отозвался мужчина, погоняя коня. – Я вот тоже считаю, что вам давно пора отдать рудники и перестать сопротивляться.
– Да пошли вы адскому псу под хвост! – прорычала с оттяжкой, довольствуясь каждым словом.
– Оу, – крепче стиснул мою талию враг. – Дерзкая что ли? – клацнул зубами у мочки уха и стегнул лошадь, чтобы та пошла галопом и выбила из меня весь дух.
Трупы ветреников, сопровождавших экипаж, остались позади, а впереди распростерлась узкая горная дорога. С одной стороны крутой обрыв, а с другой резвая река. Ратан вел коня по ухабам, а я могла думать лишь о том, как бы рысак не свалился в пропасть, потащив нас за собой. С детства дико боялась высоты. Поэтому такого страху натерпелась, что забыла обо всем на свете. Передо мной стояла лишь одна цель – выжить и не сойти с ума. Я вцепилась в черную гриву животного мертвой хваткой, с опаской поглядывая в темный провал. Изредка невольно вскрикивала, чем вызывала у наездника смех. Хотелось развернуться и вдарить ему по наглой вражеской морде! Но страх оказался сильнее ненависти. Пока сильнее…
Опасная часть дороги вскоре была пройдена, и впереди показалось заброшенное поселение. До чего же больно смотреть на разрушенные, сожженные врагом дома, в которых когда-то кипела жизнь. Вот пустой загон для скота, а вблизи поломанная деревянная лавка. У нашего дома тоже такая стояла. Отец для меня сколотил. Мы с подружками любили собираться в тени дерева и плести корзины. Делились новостями села и обсуждали парней. Это было счастливое время, и я четко помню день, когда в наш край пришла война. Она явилась в образе всадников в белоснежных туманных доспехах. Они вырвали из моей жизни самых близких – отца и старшего брата, а меня отправили в пансион. Жаль, никого из родных в белых доспехах я так и не увидела. Лишь в сером саване в глубокой яме.