Ошибка просветления
Шрифт:
У. Г.: Ты не можешь принять это. Как ты можешь это принять?
В: Но если это приходит автоматически, как может идти речь о вас как опасности? Вы не можете никому предложить способ достижения этого.
У. Г.: Именно по этой причине я говорю, что эта индивидуальность не может быть полезна обществу. Она – редкая птица, редкое растение – поместите ее в клетку, в музей, и смотрите на нее – она нечто другое, понимаете.
В: Но никогда не опасная?
У. Г.: Тем более, понимаешь, потому что она не вписывается в эти рамки.
В:
У. Г.: Ты веришь в это? Этот (вид) прожил много столетий, и он найдет какойнибудь способ выжить. Я считаю так: мы научимся жить вместе не из любви, не из чувства всеобщего братства, не изза всего этого, но из страха уничтожения себя. Ты никого не можешь ранить, не поранив себя – не психологически, а физически, – только осознав это, мы научимся жить вместе. Пока каждый ищет своей собственной безопасности, всеобщей безопасности быть не может. Мы говорим о «разрядке» в международном отношении, но она должна распространиться до уровня индивидуальных отношений. Только тогда это возможно; не этими разговорами о «всеобщем братстве», «единстве жизни», «единой жизни» – вся эта ерунда не помогла и не поможет. Только страх заставит нас жить вместе в мире, нравится нам это или нет. Ты можешь взять револьвер и заставить самого сильного в мире человека танцевать для тебя – это факт. Это какимто образом выживет; вы не позволите всему взлететь на воздух. Только сумасброд, безумец может взять себе в голову, что пришло время всем нам взорваться.
Человек выживал столетиями, и теперь мы все вдруг заговорили о «ценностях» и подобной ерунде. Для чего? Это не помогло жить в гармонии и мире. Мы создали эту моральную проблему, видишь ли. У растений и животных нет никакой религиозной проблемы; человек создал эту религиозную проблему.
Понимаешь, у этого нет абсолютно никакого социального содержания, и я не могу думать ни о каком коллективном действии. Так что этот индивид подобен чемуто, выброшенному Природой, и не важно, признает ли это ктото или нет. Этот человек не может быть ничем полезен этому обществу. Когда они подумают, что я угроза для их существования, они естественно ликвидируют меня. Я не против. Если общество ликвидирует меня, то, что здесь останется, мне не важно. Во мне нет миссионерского рвения и никакого желания спасать человечество. Кто дал мне полномочия спасать человечество? Человеческий род существовал столетиями, и он будет продолжаться. Я не участвую в «святом бизнесе»; я пою свою собственную песню. Если ктото приходит, я говорю; если никто не приходит, я иду на прогулку или смотрю на птиц, смотрю на деревья – столько всего происходит. Но я не выхожу, чтобы выступать с трибуны, – я не создан для этого. Я простой человек – я не хочу излишне усложнять вещи. Понимаешь, моя позиция очень простая. Я всегда к вашим услугам. У меня нет личной жизни, которую я могу назвать своей собственной. Кто угодно может прийти ко мне в любое время. Я вижу их и говорю: «Доброе утро, что я могу для вас сделать?» – это все, что я могу сделать; мне нечего дать; это все.
Знание – это не чтото мистическое или таинственное. Ты знаешь, что счастлив, и у тебя есть теории о работе вентилятора, света – это знание, о котором мы говорим. Ты представляешь другое знание, «духовное знание», но – духовное знание, чувственное знание – какая разница? Мы даем им названия. Фантазии о Боге принимаются, но фантазии о сексе называются «чувственными», «физическими». Нет разницы между ними; одна социально приемлема, другая нет. Ты ограничиваешь знание до определенной сферы опыта, и тогда оно становится «чувственным», а другое становится «духовным»? Для меня все чувственно.
Знание, которое важно для живого организма, – все это необходимо. Но все эти предположения о Боге, Истине, Реальности не имеют для меня никакого значения – все это культурные ценности; они не имеют никакого отношения к выживанию живого организма; все это социально, деспотически установленные, религиозные ценности. Все наши вкусы – культивированные. Влечения и антипатии все культивированы; нет такой вещи, как абсолютная мораль. Под «моралью» я имею в виду сомнения по поводу ваших действий до и после. Это все социально.
Для чего хорош хороший человек в этом мире? Он хорош для общества, не так ли? Эти правила поведения необходимы для гладкого управления обществом. Эти религиозные деятели создали полицейских внутри вас. Определенные действия считаются «хорошими», а другие «плохими», либо до, либо после того, как вы их совершили, – это никак не помогло тебе; именно мышление создало эту проблему. Проблема человека по сути своей в моральной дилемме, сомнениях по поводу своих действий до и после – это стало неврологической, а не религиозной проблемой – все твое тело вовлечено в это. Даже Бог стал неврологической проблемой: «Бог» – это перевернутое написание «собаки»/«собака наоборот» [3] , но все ваше существо реагирует на слово «Бог». Все ваши верования – они не просто психологические; они неврологические.
3
В англ. яз. God – dog. – Прим. пер.
Ты не знаешь, что хорошо; ты знаешь лишь, что хорошо для тебя. Это все, что тебя интересует, это факт. Все крутится вокруг этого. Все ваше искусство и здравый смысл крутится вокруг этого. Я не говорю цинично. Это факт. Ничего тут такого нет. Я ничего не говорю против этого. Ситуации меняются, но это то, что ведет тебя через все ситуации. Я не говорю, что это неправильно, понимаешь. Если это не так, чтото должно быть неправильно с тобой. Пока ты действуешь в сфере того, что называют «парой противоположностей», хорошего и плохого, ты всегда будешь выбирать, в каждой ситуации, вот и все – ты не можешь не делать этого.
«Моральный человек» – трусишка. «Моральный человек» – это напуганный человек, малодушный человек – вот почему он соблюдает мораль и осуждает других. А его праведное негодование! Моральный человек (если такой существует) никогда не будет рассуждать о морали или осуждать когото. Никогда!
Человек всегда эгоистичен и будет оставаться эгоистичным, пока он практикует бескорыстие как добродетель. Я не хочу говорить о бескорыстии – у него нет никакой основы. Ты говоришь: «Завтра я буду бескорыстным человеком. Завтра я буду прекрасным человеком» – но пока не пришел завтрашний день (или послезавтра, или следующая жизнь), ты будешь оставаться эгоистичным. Что вы имеете в виду под словом «бескорыстие»? Вы всем говорите быть бескорыстными. Какой в этом смысл? Я никогда никому не говорил: «Не будь эгоистичен». Будь эгоистичен, оставайся эгоистичным! – вот мое послание. Желание просветления – эгоистично. Когда богач раздает милостыню – это тоже эгоистично: его будут помнить как великодушного человека; вы поставите его статую.
Основные удовольствия, которым вы предаетесь, я совсем не против них. Что бы вы ни делали, я совсем не против этого. Оттого, что вы думаете, что есть нечто более интересное, чем то, что вы делаете, есть это беспокойство – потому что у вас есть «идеальный способ» делать чтото, «совершенный способ» делать чтото. Почему так происходит?
В: Нам хочется чувствовать, что мы с пользой прожили свою жизнь.
У. Г.: А в конце жизни ты скажешь себе, что растратил свою жизнь. Вы ничего не делаете, чтобы измениться; вы изобрели «следующую жизнь». Ваше недовольство очень искусственно. Если бы вас действительно интересовало человечество, вы бы делали чтото, чтобы измениться.
Как только вопрос «Как жить?» оставлен, жизнь сама по себе становится самой важной вещью. Ты должен быть свободен от бремени культуры. Конечно, ты не можешь просто выбросить культуру – например, принимать утреннюю ванну и все такое. Но это так просто – я тоже принимаю ванну – что в этом такого религиозного? Ты думаешь, что есть нечто более интересное, нежели то, чем ты занимаешься.
Вам всегда говорили, что вы должны практиковать отсутствие желаний. Ты практиковал отсутствие желаний тридцать или сорок лет, но желания до сих пор есть. То есть чтото гдето должно быть не так. Ничто не может быть неправильно с желанием; чтото должно быть неправильно с тем, кто сказал тебе практиковать отсутствие желаний. Это (желание) – реальность; то (отсутствие желаний) – фальшь – оно искажает тебя. Желание есть. Желание как таковое не может быть неправильным, не может быть неверным, потому что оно есть. Гнев как таковой не может быть неверным, потому что он есть. Ты говоришь о некой энергии, которую эти люди определили как Бог или бог знает что. Разве ты не видишь, что само мышление превратило это в проблему? Гнев есть энергия, желание есть энергия – вся энергия, которую ты хочешь, уже действует. На кой черт ты хочешь энергию? Ты разрушаешь эту энергию мышлением. Именно мышление и только оно создало проблему. Без мышления проблемы нет. Я хочу сказать, что путем мышления ты не можешь решить проблему; мышление может лишь создавать проблемы.