Ошибка резидента (кн.2)
Шрифт:
— Не тот он парень… Ну, правильный парень, понимаете?
— Давно его знаете?
— Да как в этот дом вселились. Пятнадцать лет. Он еще и в школу, по-моему, не ходил.
— Спасибо, Николай Петрович, за информацию. А фамилия ваша как?
— Косицын.
— Адрес на всякий случай я запишу. Можно?
Николай Петрович назвал номер своего дома и квартиры, и Орлов уехал на ждавшей его машине.
…В тот день Леша до конца смены не доработал: в одиннадцать вызвали в отдел кадров, где его ждал подполковник Орлов. С ним Леша приехал в городское управление внутренних дел. Орлов сразу спросил:
— У вас гаечный ключ пропал?
— Да. Разводной.
— Когда?
— С год назад.
Строго говоря, Орлов действовал несколько против принятых правил, с первого шага открывая Леше то, что известно следствию, тем более что по логике вещей Лешу, как владельца гаечного ключа, возможно, послужившего орудием преступления, пока нельзя было совершенно освободить от подозрения. Но у Орлова была своя тактика расследований, и он верил собственной интуиции.
— Кто-нибудь может это подтвердить?
Леша задумался ненадолго и наконец вспомнил:
— Сосед по гаражу у меня его попросил, я поискал — нету. Тогда и хватился.
— Замок на гараже не срывали?
— Нет.
— А кто этот сосед?
— Парфентьев Сергей Степаныч, из девяносто восьмой квартиры.
— Где он работает?
— На электроламповом, мастером цеха.
Орлов по телефону вызвал одного из своих помощников, дал ему листок с записью.
— Поезжай сейчас на электроламповый, найди этого человека, привези сюда.
Леша понял, что хотя этот симпатичный следователь относится к нему вроде неплохо, но на веру его слова все же не принимает, и Лешу это немножко задело, ему хотелось доказать, что такому человеку, как он, можно доверять и без проверки. Но что пока он мог сделать?
— У вас со Светланой Суховой дружба? — спросил Орлов.
— Была, да вся вышла, — вяло ответил Леша.
— Почему?
Леше неудобно было отвечать на такой вопрос, трогать Светкины дела.
— Это, наверное, не влияет значения, — сказал он, привычно переиначивая ходячее выражение.
— Для следствия все имеет значение. Вы когда рассорились?
— Не ссорились. Просто не встречаемся. Уже с год.
— Не собирались ли вы ее проучить?
— Чего ее учить? Она сама ученая.
Орлов чувствовал и верил, что Алексей Дмитриев говорит правду. Он не мог подозревать этого парня в покушении на убийство.
— А все же почему не встречались больше? — спросил Орлов.
— Так получилось.
— Не был ли причиной кто-нибудь третий?
Врать Леша не мог. Признаваться, что ревновал к итальянцу, тоже не мог.
— Был один человек, но это тут ни при чем, — сказал он по-прежнему хмуро.
Однако они говорили о разных людях: Леша имел в виду Пьетро Маттинелли, имени которого он не знал, а Орлов — неизвестного пожилого мужчину, о котором Светлана говорила матери в сочиненной ею истории относительно источника заграничных вещей.
— Почему был? — спросил Орлов.
— Он уехал… Улетел…
— Далеко?
— Наверно, за границу.
— Откуда вы знаете, что улетел? И почему за границу?
— Витек проследил. А этот человек — иностранец.
— А кто такой Витек?
— Мальчишка с нашего двора. Ему двенадцать лет.
— И когда же это было?
— Тоже год назад.
— Расскажите об этом подробнее… Минутку, я, с вашего разрешения, включу магнитофон.
Орлов не ожидал появления в следственном деле иностранца. Вопрос о пожилом поклоннике Светланы Суховой он оставил пока в стороне, а сейчас внимательно слушал Алексея. Выяснились любопытные детали.
Заканчивая свой рассказ о том, как они с Витьком разыскали Светлану в кафе, Леша вспомнил и странный случай с человеком, потребовавшим засветить пленку.
— Что это был за человек? — спросил Орлов.
— Немолодой уже, постарше вас намного.
— Но он как-нибудь вам представился?
— Книжечкой помахал, удостоверением.
— Что за удостоверение?
— Красная книжечка такая. Мы в нее не заглядывали.
Наступило молчание. Орлов выключил магнитофон и закурил.
Леша, словно нащупывая ускользавшую мысль, задумчиво произнес:
— Да, тут еще вот что, товарищ…
— Меня зовут Михаил Петрович.
— Михаил Петрович, я когда Свету фотографировал, по-моему, этот тип за соседним столиком сидел, он в кадр попал.
— Пленка у вас цела?
— В том-то и дело, что нет.
— Тоже пропала?
— Да. Не знаю как.
— Когда обнаружили пропажу?
— Приблизительно тогда же. Как ключ исчез. Прошлым летом. Кажется, в июле.
— Только эта пленка и пропала?
— В том-то и дело.
— А замки в квартире целы?
— Один раз мать жаловалась, что ключ заедает. А потом — ничего.
Орлов почувствовал, что здесь завязывается какой-то узелок.
— Хоть одна карточка у вас осталась? Вы же, наверное, печатали с той пленки.
— Две штуки Светке отдал, а одну… — Леша закусил губу и вдруг вспомнил: — Точно, одна карточка должна остаться. Я стенгазету хотел вывесить, а потом не стал… Если мать не выбросила, она под тахтой должна лежать.
Орлов не пожелал уточнять, о какой стенгазете речь. Он взял трубку телефона, набрал номер:
— Машину мне. — И, положив трубку, сказал Леше: — Поезжайте домой, привезите вашу стенгазету.
…Пока Леша ездил за газетой, помощник Орлова привез с электролампового завода Сергея Степановича Парфентьева.