Ошибка сказочника
Шрифт:
Костя торопливо закивал, вытащил перчатки из-за пояса, натянул их и с помощью Ольги вскарабкался в седло между двумя небольшими горбиками на спине Конька. Ольга помогла ему надеть рюкзак, и Костя, чувствуя себя на вершине блаженства, натянул поводья и упёрся каблуками сапог в стремена.
– Натягивать не надо, – посоветовал князь, и Костя тут же послушно ослабил поводья. – Ты просто держись за них, и Конёк сам донесёт тебя куда надо.
Костя согласно закивал.
– И ещё кое-что, родной. – Ольга взяла его за руку, улыбнулась немного извиняющейся улыбкой. – Это твой первый полёт, так что давай примем кое-какие меры предосторожности. На всякий случай.
Она взмахнула рукой с блеснувшим в свете луны синим перстнем, и крепкие кожаные ремни накрепко примотали Костика за ноги и поясницу к седлу и крупу Конька. Теперь даже если бы он и захотел, упасть с него было нельзя.
Но сидеть было удобно. Костя пошевелился – да, определённо удобно. Не то что Гарри Поттеру на метле. Кто вообще придумал летать на метле? Наверное, тот, кто никогда в жизни не держал узкую палку между ног и не пытался удержаться на ней в таком положении на весу. Костя пару раз пробовал для забавы, и это был, конечно, кошмар. Совсем не то, что в этом плотном и удобном седле.
Мальчишка глубоко, удовлетворенно вздохнул, обернулся. На него смотрели все, но он невольно задержался на царице. Её неизъяснимый взгляд был полон печали, сожаления, и, кажется, тревоги, и ещё чего-то… Костя не мог понять чего. Надо было, наверное, сказать что-нибудь на прощание, поблагодарить за сапоги и Конька, извиниться, что ли, со своей стороны. Но Костя смог выдавить только «до свидания!» и снова сердито отвернулся. Не хочется ему сейчас с ними говорить, ну их! Невозможная семейка!
Марья печально усмехнулась. Баюн, устроившийся на перилах лестницы, скучающе зевнул, лениво прищурился, посмотрел на планирующего над крыльцом ворона. Не нравился ему этот ворон. Не из Чёрной ли балки этот разбойник? Да нет, откуда?! Как изгнали Бессмертного с той стороны, никто больше сюда не прилетал. Некому их посылать. Разве вот что Елена…
– Ладно, Маша, прощай. – Ольга торопливо поцеловала сестру, кивнула Ивану с Коломной и, взявшись за края плаща руками, развернулась лицом к площади. То же самое сделал князь.
Оттолкнувшись ногой от земли и взмахнув краями плаща, княгиня обернулась лебедем и взлетела в ночное небо. Тут же за ней устремился ястреб и, расправив два крыла по бокам, Конёк-горбунок. Несколько секунд над площадью раздавался, быстро удаляясь, восторженный визг мальчишки, потом стремительно набиравшая высоту группа превратилась в точки и растворилась в ночном небе.
– Думаешь, мы правильно поступили? – негромко спросила царица, провожая взглядом улетевших.
– Не мы, – поправил царевич, тоже прищурившись в ночное небо. – Ты. Это было твоё решение. – Он перевёл взгляд на мачеху. – Но да, думаю, ты правильно поступила.
Марья страдальчески поморщилась, покачала головой.
– Не знаю, Иван. Не знаю. До слёз жалко этого мальчишку. Как он вынудил нас поступить с ним, это просто… У меня даже слов нет!
– Да, паршиво, – нахмурился царевич. – Но выбора особого не было. Ты всё сделала правильно.
Коломна вздохнул.
– Что? – резко обернулась к нему Марья. Знала она эти его вздохи, наизусть выучила.
– Я бы послал постеречь Исток, – негромко проговорил Коломна. – Он смог заслать сюда мальчишку. Может это не последний его ход…
– Да, – пробормотала Марья, растерянно глядя на Коломну. – Да, ты прав. Как я об этом не подумала. Иван, ты не мог бы? – она просительно обернулась к царевичу.
– Разумеется, – тот склонился в полупоклоне с насмешливой улыбкой.
– Собери людей, – распорядилась царица. – Выставь дозоры. Если завтра кто-то объявится – сразу ко мне. Если нет, оставь караулы и возвращайся. Тебе там торчать не обязательно.
Царевич опять поклонился. Выпрямляясь, он задержался взглядом за женский силуэт, застывший в освещенном окне на верхнем этаже Южной башни. Марья перехватила его взгляд.
– Тебе не обязательно к ней заходить, – холодно сказала она. – Я сама скажу Лике, где ты и когда вернёшься.
Марья взяла пасынка за руку. Он с трудом оторвал взгляд от окна, посмотрел на царицу. Невесело усмехнулся, ещё раз наклонился, поцеловал её руку и, развернувшись, направился к конюшне. Коломна задумчиво рассматривал свои сапоги, старательно не замечая происходящего.
* * *
Марья очень устала. Баюн уговаривал её ложиться, обещал золотые сны, предлагал, ежели царица пожелает, усыпить вообще без снов. Без толку. В конце концов, кот сдался, растянулся на кушетке возле камина и захрапел. Он обещал, поступая на службу, следить за здоровьем царицы, но что он может поделать, коли она сама не хочет за ним следить. Правильный режим и распорядок дня, очевидно, не для этой семейки.
Она не могла спать. Уже, собрав людей, ускакал в ночь царевич. Получив последние указания, спустился к себе Коломна. Давно уже спала Лика, спал дворец и весь город. А она не могла.
Марья сидела за столом и рассматривала в отблеске свечей такие знакомые, пугающе знакомые золотые часы брата. Он сделал их в те времена, когда они ещё были семьей, когда ещё не рассорились и не погрязли во взаимной смертельной вражде. Он тогда только начинал свои рискованные опыты, и вот эти часы стали его едва ли не первым по-настоящему серьёзным успехом и прорывом. Марья не могла представить себе, чтобы он с ними расстался по доброй воле. Он всегда ходил с ними, и даже на тот свет с собой уволок – зачем же вернул обратно?
Марья намотала мягкое тёплое золото цепочки на пальцы, открыла крышку. Ну да. Конечно. «КБ». Этот вензель он выгравировал, взяв старую мальчишескую кличку и присовокупив к ней свой нынешний зловещий титул. Он и им с Ольгой предлагал сделать такие же часы, но они отказались. Постоянно носить с собой пороховую бочку с зажженным фитилем – удовольствие ниже среднего.
Но кое-кто не отказался. Марья знала, что такие же часы есть в этом мире у ещё одного человека, и это было ещё одной причиной, мешающей ей спокойно заснуть.