Ошибка в энциклопедии
Шрифт:
— Курт.
— Курт, начинаем запись, дайте команду аппаратной.
Веду репортаж, а думаю все о Немытове, да и тоном своим, всем рассказом хочу приготовить слушателей к радостному финалу, верю в него.
С улиц доносится все нарастающий шум. Он, как океанский вал, накатывается на стадион и в какой-то миг захлестывает, накрывает его от края до края.
Из ворот на гаревую дорожку вылетает гонщик в алой майке — Немытов!
Я, конечно, ору, стараясь перекричать все семьдесят тысяч.
Вот
Четверть колеса проиграл Немытов! И все равно победа, все равно торжество!
Вы слышите, как рукоплещет стадион двум победителям труднейшего этапа, как скандируют имя нашего Немытова?
И радостно, и обидно — всего четверть колеса! Но с этого дня спортивная пресса мира заговорила о наших ребятах. Немытова даже зачислили в фавориты, на него уже делают ставки в спортивном тотализаторе…
А дальше снова невезение, да и неопытность тоже. Слишком простыми оказались наши домашние трассы, не было тренировки в финишах на стадионах, часто выходили из строя однотрубки, да и тяжелее они итальянских, а это тоже немаловажно.
Стараюсь вникнуть во все детали, постичь тонкости — иначе какой же я комментатор?
Надежда нашей команды — Немытов, но и ему изменяет спортивное счастье: проколы, поломка машины…
На финише в Праге итог — у команды шестое место. Теперь и я понимаю, что это несомненный успех — команд-то восемнадцать!
— Понимаешь — и молодец! — говорит Шелешнев. — Не в первую, так во вторую тройку попали. Лиха беда начало!
Вернувшись в Москву, я повторяю эти слова в редакции, пытаясь разубедить тех, кто иронически отнесся к спортивным результатам гонки.
Рассказываю о кровавых мозолях на руках ребят, набитых на мощенных крупным булыжником улицах немецких городков, о «завалах», «заколах», плохом качестве велосипедных рам (сломалась у Немытова), о замечательном немецком гонщике Шуре…
И все же на следующий год радиокомментатора на гонку не послали. Команда наша еще лучше прошла — стала четвертой, да и то проиграв бронзовым призерам всего несколько десятков секунд.
Весной 1956 года вновь еду в Варшаву, на IX гонку мира.
Теперь уже двадцать четыре команды оспаривают первенство, приехали даже чемпионы мира — итальянцы. Конечно же, они фавориты, но и советских гонщиков не сбрасывают со счета — могут войти в тройку.
Не буду рассказывать подробности нашего выступления,
Сначала казалось, что прогнозы прессы оправдываются: первый же этап легко выиграла итальянская команда, и лидером стал Дино Бруни.
Стартуем на Лодзь. В головной группе уверенно держатся Евгений Клевцов, Павел Востряков, Николай Колумбет, капитан команды Виктор Вершинин.
Наша репортерская машина едет за ними. На пути пункт питания: по обе стороны шоссе столы, на них стоят бумажные стаканчики с апельсиновым соком, кофе, лежат лимоны, бутерброды.
Ни один человек из группы лидеров не позволяет себе останавливаться. Это «привилегия» отстающих. Гонщики на ходу подхватывают из десятков протянутых рук кто питье, кто фрукты. По молчаливому уговору, группа замедляет ход, идет «вразвалку». Бросив руль и запрокинув голову, жадно пьет сок Вершинин, а я невольно любуюсь его мощной атлетической фигурой.
«Завтрак» окончен, шоссе усеяно пустыми стаканчиками, корками, бумажками, и лидеры вновь закрутили педали.
Журналисты не любят пропускать буфеты, и наша машина сделала короткую остановку.
Нагоняем группу как раз в момент очередного «завала». Из разноцветной груды колес и переплетенных ног один за другим выпутываются велосипедисты и, вскочив в седло, бросаются в погоню. Самые несчастливые лихорадочно выправляют рули, снимают колеса.
Как наши?!
Мелькнула майка Вершинина — цел, ушел вдогон. Что это?.. У обочины с перекошенным от отчаяния лицом Евгений Клевцов. В руках у него колесо… нет, не колесо, а крендель…
— Колесо! — отчаянно кричит Клевцов. — Скорее колесо!
Ближняя техничка — итальянская, нашей еще не видно.
— Колесо!!!
Машина круто тормозит. Итальянский механик протягивает Клевцову сверкающий никелем круг. Спасен.
Вот настоящая спортивная честь!
Поставить колесо — один миг, и Клевцов пускается в погоню.
Вот он нагнал еще двоих пострадавших. Теперь они преследуют лидеров втроем, выходя по очереди вперед. Так легче — первый грудью разрезает воздух.
Но расстояние сокращается медленно.
Столица польских текстильщиков Лодзь. Начиная с пригородов и до финиша несметное количество зрителей. Люди в окнах буквально лежат друг на друге, забиты балконы, сплошь «заселены» крыши домов, под гроздьями болельщиков гнутся деревья, мальчишки оседлали даже фонарные столбы. Троица самых отчаянных ухитрилась влезть на огромный рекламный щит у кинотеатра.
Гонщиков подбадривают криками, бросают на мостовую цветы…
Неужели столько людей может жить в одном городе?!