Ошибка выжившего
Шрифт:
— Хозяин, — сказала Рея. Она внимательно следила, как Вульф чистил оружие и проверял, всё ли в порядке, а теперь изучала взятый со стола пистолет с явным осознанием сути этой вещи. — Рабыня не должна советовать, но… стоит ли разговаривать со жрецами? Эймер не тот демон, с кем можно договориться.
— Ну… — майор вскинул автомат и прицелился в стену. — Понимаешь, дорогая, эти двое наверняка пожалуются на меня владетелям моего, гм, ордена. Большой беды не будет, но вот журить будут долго. А если их рыжая подружка окажется такой же тупой, то обязательно расскажет, как
Илла оторвалась от любования клинком совны и удивлённо подняла голову.
— Мы подерёмся? — с радостным возбуждением спросила она.
— Обязательно подерёмся, и не раз! Всех жрецов в капусту! — Вульф ухмыльнулся. — Вот сейчас и пойдем.
Он перехватил автомат за ремень.
III
Ночью Акдена менялась. Если днём по улицам гулял жаркий ветер, поднимая тучи песка, то с наступлением темноты резко холодало, и город пустел. Лишь ночная стража изредка проходила мимо замерших домов, гоняя ногами пыль.
Вульф шёл уверенно, не скрываясь. MP7 висел на груди, готовый к бою. Следом за майором шагали близняшки — обе в одинаковых военных нарядах, с совнами на плечах. Где-нибудь в цивилизованном месте их, скорее всего, остановила бы стража и попыталась бы конфисковать оружие вместе с толикой деньжат, но в Акдене разрешалось таскать с собой хоть катапульту — сказывалась близость к Степи. Поди расскажи кочевнику, что нельзя ему шастать по городу с любимым саадаком! Вот и приходилось терпеть. Впрочем, подавляющее большинство горожан ограничивалось гладиусами и кинжалами. Для узких городских улочек — самое то.
Мрачный вид Вульфа и зловещие сёстры за его спиной распугивали стражу не хуже призраков, которые, по поверьям, особо буйствовали в ночь трилуния. Когда впереди показалась громада храма Эймера, майор ненадолго остановился, разглядывая его. Больше всего храм напоминал крепость — тут даже были четыре квадратные башни с бойницами и зубцами. У входа возвышались толстые колонны, подпиравшие огромный нависающий балкон, а меж ними расположились двустворчатые двери, отделанные медью.
У дверей застыли два плечистых негра, сжимая в руках двуручные сабли. Оба казались выточенными из эбонита статуями — опёршись на оружие, они глядели перед собой, изредка моргая.
— Эй, господа! — Вульф поднялся по ступенькам, остановившись в нескольких шагах от входа. — Мы тут пришли одну девицу забрать из лап ваших жрецов. Вы как, впустите нас, или самим войти?
Стражники не ответили. Вульф подошёл ближе и пощёлкал пальцами у одного из них перед носом, но тот был невозмутим, как часовой у Букингемского дворца.
— Ладно, — майор почесал затылок. — А если так?
Он взялся за ручку двери, но и это не произвело эффекта. Тогда, пожав плечами, Вульф уже без церемоний отодвинул створку.
— Прошу, — сказал он.
Чернокожих не задело и это. Казалось, они тут стоят просто для украшения и стражи не несут — а может, вдруг подумал
За дверью оказался длинный пустой коридор, который выходил прямо в жертвенную залу. Зала была огромной — здесь вполне мог поместиться школьный стадион, и ещё место бы осталось. Сквозь специальные окна в потолке проникал свет трех лун, высвечивая алтарь так, чтобы всё остальное оставалось в тени. На широких ступенях, ведущих к алтарю, стояли верующие.
— Позвольте, — Вульф отпихнул в сторону жреца в длинной тоге и пошёл прямо сквозь толпу. Увидев чужеземца, почитатели Эймера вежливо расступались, и вскоре майор уже поднимался к алтарю, по углам которого стояли четверо негров в ярких шароварах, красных кушаках и красных же чалмах. За ними ещё двое держали рыжую девицу, в которой майор не без удовольствия — как морального, так и эстетического, поскольку никакой одежды на жертве не было — признал культуролога Наталью.
Всем этим заправляли двое кряжистых мужичков, наряжённых в цветастые тоги. Надменные лица, золотые украшения и бороды со сложными косичками не оставляли сомнений в том, кто это такие.
— Чужеземец! — загремел голос одного из жрецов. — Как ты посмел войти в храм?
— Так ведь пустили же, — ответил Вульф, поправляя автомат. Сёстры за его спиной молчали, готовые в любой момент перехватить совны и пойти крошить на шаурму всех подряд. — Давайте так, вы отдаёте мне девушку, и мы тихо-мирно расходимся без лишних травм и крови. По-моему, отличная мысль. Как вам?
— Глупец! — вновь загремел тот же голос. — Эймер требует жертвы, и всякий, кто войдёт сюда в ночь трилуния, достанется ему! Неверующих не спасёт железо! Смотри же!
Бородач вышел вперед и поднял руку, обмотанную концом тоги, Растопыренные белёсые пальцы с выкрашенными в синий цвет ногтями уставились на Вульфа. Тот едко улыбнулся.
— Да падёт на тебя… — закончить жрец не смог. Запнувшись на полуслове, он покачнулся, схватившись руками за голову. Из носа заструилась кровь.
— Что, не получается? — участливо поинтересовался майор. Жрец упал на колени, потом на бок, скрючившись от боли. Волков не обладал магической силой, но зато любое направленное на него воздействие рассеивалось, откатом ударяя по мозгам колдуна. На Земле — его собственной Земле — такую способность звали «пожиранием», в Акдене же пожиратели не были известны вовсе. Те немногие, кто владел этим даром, в город заезжали слишком редко.
Жрец сплюнул кровью, и тут очнулся второй служитель демона.
К его чести, бородач не стал повторять подвиг собрата, явно сообразив, что к чему, и быстро нашёлся. Вместо безнадёжной колдовской атаки он пал ниц, почти незаметным жестом заставив сделать то же самое и всех зрителей, кроме всё так же безучастных негров-стражей. А потом, подняв голову, заголосил:
— Великий, прости, мы не признали тебя! Не гневайся на слуг своих! Всё, чем мы владеем, наши рабы, наше золото, наши тела — в твоём распоряжении! Повелевай же… Избранный!