Ошибки богов. Тетралогия
Шрифт:
– В чем дело? Почему ты не умер?! – заорал колдун.
Действительно, странно. Выстрелившая из его руки небольшая шаровая молния, больше похожая на клубок вязальной шерсти серебристого цвета исчезла прямо перед моим лицом.
– Искры Единого! Квадратус катетус гипотенозиус! Дыхание Единого! Пифагорус Штаниус равнис вовсесторонус! – кричал маг, поочередно вскидывая руки, словно играл в ладушки. Его морщинистое лицо покрылось испариной, а руки тряслись то ли от напряжения, то ли от страха. Но ни одно заклинание, будь то молния, фаербол, или сосульки так и не долетели до меня, исчезая сразу, как только достигали стола.
Размер у его огнешаров и сосулек был… так себе. Даже у Сонны они выходили больше. А света от огненных шариков не хватало даже на то, чтобы разогнать полумрак комнаты. Но нельзя не учитывать тот факт, что даже такие безобидные с виду снаряды легко прожгли бы толстенную броню, а сосульки продырявили бы десятимиллиметровый лист железа как бумагу.
– Достаточно! – приподнялся я, хлопнув руками по столу. Хоть я и осознавал, что волшебство этого доморощенного мага не сработает, а, все-таки, страшновато было сидеть и сохранять каменное выражение лица, когда в рожу летят сосульки и молнии. Гадофф, тяжело дыша, опустил руки. Видимо, ему было тяжело использовать такое количество заклинаний за раз.
– Что же, уважаемый Гор Фон Гадофф, верно? Раз вы не соглашаетесь на мирные переговоры, придется говорить с вами по-плохому…
В дверь робко постучали. Заглянувшая зайка тихонько произнесла:
– Милорд. Прибыли раненые.
– Вовремя! – воодушевленно ответил я, потирая руки. – Пусть заходят по одной. – И, вновь обращаясь к Гору, добавил. – Вам наверняка будет любопытно посмотреть на небольшую демонстрацию моих магических способностей.
Гадофф с подозрением уставился на меня. Но особого выбора у него, как и у его товарища не было. Тот, кстати, тоже попробовал вырваться, как только колдун принялся за волшбу, но Химари была настороже. Она быстро прекратила его неловкие попытки произнести заклинание парой зуботычин. Теперь оба пленника, поддерживаемые охранницами, стояли возле стола в ожидании моего решения.
В комнату поочередно стали заходить невооруженные воительницы с ранами различной степени тяжести: обожженные, обмороженные, с ранами от холодного оружия, и торчащими из их плеч, рук и ног сломанными стрелами. Но, слава Свету, все были легко ранены. Каждая из девушек садилась на табуретку или ложилась прямо на стол, если была не в состоянии сесть. А я, состроив пафосную физиономию, возлагал руки и говорил что-то вроде молитвы:
– Святые духи! Взываю к вам! Молю и уповаю! Исцелите деву во имя Света! – мысленно командуя при этом – «исцеление!»
Сзади тихонько фыркала Йоруичи, но маги совершенно не обращали на нее внимания. Стоило им узреть чудо излечения, как они потрясенно ахнули.
– Срань Единого! – произнес монах.
– Забытая магия! – вторил ему Гадофф.
Я навострил уши. В буквальном и переносном смысле. Интересно! На том материке магия Света считается забытой?!
После исцеления девушки выходили, бросая многообещающие хмурые взгляды на колдуна. Впрочем, тот уже осознал свое положение и, понурившись, бросал иногда на меня тоскливый взгляд, не предпринимая никаких попыток вырваться.
На лечение девушек ушло около получаса. Закончив, я вновь уселся за стол, и посмотрел на пленных. Чертовски хотелось есть и спать, а не заниматься допросом с пытками. Но иного выбора мне никто не оставил. Я мог, конечно, свалить все на Джанну или Йоруичи. Не сомневаюсь, что девушки выполнили бы допрос с блеском. Но в том-то и дело, что мне многое требовалось понять самому.
– Ну что, господа хорошие, последний раз спрашиваю. По-хорошему будем говорить? – устало произнес я, щелчком пальцем отправляя шарик света к потолку комнаты. Надоело щуриться, несмотря на кошачьи возможности видеть в темноте. – Если вы все еще сомневаетесь в моих возможностях, то вот вам для полноты картины.
Я создал огненный меч и махнул им перед носом отшатнувшихся пленников. Превратил его в ледяной, воздушный, земляной клинок. Потом, уже развлекаясь, вспомнил фамильное заклинание Кассии, ламии из Белой бухты, и создал гигантского змея, вызвавшего оторопь даже у девушек.
По лицу монаха было видно, что служитель господа уже сломался. Опустив мечущийся взгляд, мужик бормотал молитвы, практически не обращая внимания на чувствительные тычки Химари. А вот господин Гадофф, напротив, судя по поджатым губам, задумал какую-то пакость.
– Что вы хотели узнать? – осведомился он, улучив момент, когда я развеял змея.
– Милорд! – добавив аргумент в виде легкого удара локтем по ребрам, сказала Йоруичи.
– Что вы хотели узнать, милорд? – сдавленно прошипел маг, потирая бок.
– Все, – довольно откинувшись на стену комнаты, ответил я. Наконец-то! Сейчас быстренько поболтаем, колдуна отдадим зайкам, заслужил ирод. Монаха… монаха, посмотрим. Не к лицу будет убивать служителя другой веры, особенно, если он не был замечен в нападениях. Претензии-то были только к колдуну. – Все. Цели экспедиции, имена, явки, пароли, потраченные средства, количество живой силы, оставшееся на корабле. Безопасный морской маршрут. Но, пожалуй, давайте начнем с малого. Расскажите о себе, уважаемый Гор фон Гадофф.
Старик немного расправил плечи. Впрочем, теперь при ярком свете я разглядел, что не такой уж он и старый. Спутанная борода и лишний вес накидывали ему лишний десяток лет. Передо мной стоял седовласый, но совсем не беспомощный мужчина, разменявший пятый десяток. Немного обрюзгший и с печатью порочности на холеном лице. Складки на подбородке и животе указывали на то, что их хозяин привык пользоваться чужим трудом. В ящике стола лежали дорогие перстни и неизвестные приспособления, от которых разило чужой, неизвестной мне магией. Воительницы ободрали колдуна как липку, оставив только одежду. На монаха они не обратили внимания, так как этот субъект не оказывал сопротивления, и не пытался колдовать. Честно говоря, я боялся больше чужеродных артефактов, чем самого колдуна, потому не пытался даже рассматривать их. По крайней мере, не в его присутствии.
– Меня зовут Гор Фон Гадофф ля Граммар де Наци! – пафосно произнес он. – Мой род состоит в родстве с самим Императором! Я изучаю магию больше двадцати лет! В моем лице вы видите лучшего выпускника филолингвистического крыла Королевской Магической Академии!
– Меньше бесполезных слов, филолог сраный! – прошипела Химари, добавляя по моему знаку ему промеж лопаток. Маг послушно заткнулся. – Рассказывай про нападение семь лет назад! И не пытайся увильнуть. Тебя хорошо запомнили!
– Но вы должны знать, что я опубликовал на пергаменте более сорока пяти своих трудов! – жалобно проблеял колдун. – Прошу вас быть снисходительнее к старому архимагу. Ведь я еще основал несколько детских школ…