Ошо - путь белых облаков
Шрифт:
В обществе Заратустры Мистик необычайно тих, он помнит, что имеет дело с уникальным человеком, который обращается к самым глубинам существа. Заратустру Ошо не интересует тривиальное; он заботится о том, чтобы трансформировать сознание людей в нечто новое, необычное. Мистик упрямо убежден, что мир слишком перегружен маленькими людьми. Заратустра Ошо хочет, чтобы человечество ощутило крылья для высот, испытало смелость идти в глубь земли, искать воду для своих корней. Так, в Заратустре Ошо слышит свои желания.
Необычность видения Заратустры Ошо сильно отличает его от тех многих великих людей, что знал мир, – практически
Ошо утверждает, что божественная неудовлетворенность, которой учит Заратустра, является тем стремлением к звездам, без которого невозможно расти, невозможно стать собой, исчерпать свой потенциал во всей полноте. И в этом Мистик абсолютно с Заратустрой соглашается.
И Ницше, и Ошо часто упрекали за идею о «любви к дальнему». Давайте отвлечемся от упреков и попытаемся разобраться в самой сути.
Кто такие «ближние» для Мистика? «Ближний» есть не кто иной, как часть той же самой толпы, которой принадлежит каждый человек. Так называемый ближний следует той же религии, он говорит на том же языке, он следует той же морали, тем же ценностям, он следует той же идее Бога. Он ходит молиться в тот же храм. Он не что иное, как копия.
Заратустра учит бежать от «ближних» и любить «дальних». Только потому, что «дальний» может стать для человека возможностью роста, возможностью преображения, возможностью трансформации. «Ближний», с точки зрения Ошо, – просто зеркало, он отражает лицо человека. «Смотрите на дальние звезды… любите дальних».
Для Мистика призыв Заратустры любить самое далекое – великий вызов. Вызов всем, кто еще жив, кто не стал «музейным экспонатом», христианином, индуистом, мусульманином и прочими «музейными редкостями». «Они давно умерли; просто их мертвые тела продолжают дышать, жить. Они почему-то забыли, как перестать дышать».
Выше любви к человеку Заратустра Ошо считает любовь к делам и любовь к далеким, призрачным видениям. Ошо уверен: то, что сегодня является только мечтой, внутренним видением человека, уже завтра может реализоваться. Он учит расширять горизонты собственного видения: никогда не останавливаться, вместе с жизнью находиться в поиске новых, неожиданных целей, любить цели непопулярные, позволять себе сильные, возвышенные мечты, далекие перспективы.
Заратустра Ошо – великий психолог. Он учит «не о ближнем, но о друге». Разница огромна. С точки зрения Ошо, ближний – случаен, просто он взял и оказался соседом, родственником и т. д. Друг для любого человека – это совершенно сознательный выбор. Для Заратустры Ошо дружба – высшее качество любви. Для него любовь становится явлением чисто духовным – алхимией, преображающей мир.
Любовь и дружба становятся синонимами творчества. Ошо подчеркивает: если бы люди знали только одну религию – любовь, наш мир давно стал бы раем. Заратустра Ошо призывает любить так тотально, чтобы друг не мог не стать сверхчеловеком.
Любви и миру, утверждает Заратустра Ошо, нужны не «ближние», а «друзья». Которые любят, но не вмешиваются. Которые не ставят условий, но оставляют возлюбленных совершенно независимыми. Которые умеют жить из любви – созидательно, творчески. Им известен дух созидания, и потому они умеют чтить его в других.
Для Ошо и его Заратустры созидание – единственная существующая религия. В минуты творчества человек становится един со Вселенной и впервые находит самого себя.
Если же, говорит Ошо, измерение творчества неизвестно, то неизвестно и что такое истинная религия. Потому что она – не поклонение, ее не отыскать в священных писаниях. И состоит она лишь из одного – из нашего участия в созидании.
Заратустра Ошо говорит о пути созидающего. Для него созидающий никак не может быть частью толпы. Мистик подчеркивает, что творец должен научиться одиночеству, уединению, научиться красоте уединенности. Путь созидающего в конечном счете ведет к самому себе, он уводит прочь от толпы – в одиночество. Созидающий непременно должен уйти – чтобы наполниться.
Это трудный путь. Ошо много раз повторял, что уединение – это сама суть нашего бытия. Но толпа не признает уединение. Она ненавидит тех, кто хочет идти своим путем, иметь свой образ жизни и быть индивидуальностью. И в этом нет ничего удивительного, говорит Ошо. Потому что индивидуальность своей отделенностью напоминает стаду о его низости. А стадо хочет, чтобы мы были просто одним из толпы.
В такой манере Ошо решается заговорить о комплексе неполноценности толпы, коллектива. Он указывает, что те, кто страдает от собственной низости, хотят быть с такими же, как они сами. Им не нужны индивидуальности, поскольку в присутствии личности не удастся забыть о собственной неполноценности.
Личность всегда живет в великой скорби. Заратустра Ошо заговаривает о личности, творчестве и свободе. То есть о самом трудном.
Свобода, согласно Ошо, состоит в ответственности. За себя, за содержание своей жизни, за свою внутреннюю озаренность. Но в миллионах людей живет глубокое желание быть рабом, потому что в рабстве есть некое преимущество: полная свобода от всякой ответственности. Это так выгодно: нам не нужно о себе беспокоиться, потому что у нас есть хозяин… А на что же тогда мы? Разве у нас нет души? Разве у нас нет сознания? Кто сказал, что мы не можем сами избавиться от тьмы? Почему мы уверены, что должен прийти кто-то и принести нам свет? Понимаем ли мы, чем расплачиваемся за купленные даром истины?
Ошо ставит нас перед этими вопросами отнюдь не случайно. Для него «спасающий» всегда способен вернуть «спасенного» в его прежнее состояние. А «дарующий свет» – унести его. «Вы неизбежно будете рабом, и вам придется за это платить». Плата будет немалая: спасители человечества всегда претендуют на награду – душу.
Заратустра Ошо требует свободы не от чего-либо, а ради чего-то. Ради одиночества. По сути, свобода Заратустры и есть одиночество.
Для одиночества необходима огромная созидательная сила. Свобода одиночества может быть и опасна. Ошо видит, что жизнь в уединении требует огромных усилий, чтобы остаться нормальным. Человеческая нормальность зависит от толпы. И чтобы быть одиноким и оставаться нормальным, необходимо одно: будучи одиноким, человек должен быть творцом. Если он не созидатель, его постигнет безумие.