Оскал дракона
Шрифт:
— Я понял это по ржавчине, — спокойно произнес Финн, не обращая внимания на вспышку молнии и гром. — Мне приглянулся этот железный гвоздь, и он верно служит мне с тех пор, как я его подобрал. Орм и Ньяль, помните Кипр? Орм тогда сражался на хольмганге с предводителем плененных данов. Мы использовали эти гвозди как тьоснур — особые колышки, которые ограничивают область поединка.
Снова яркая вспышка молнии, изображение на мгновение застыло, Финн просунул руку с гвоздем на тесемке через решетку, раскачал его вперед-назад и бросил. Гвоздь прорезал тьму и упал на столешницу; он был достаточно тяжелым,
Раскатистый удар грома поглотил все звуки, казалось, раскаты грома прошли через каменный пол по ногам поднялись до корней зубов. Рыжий Ньяль поднял взгляд, его бледное, неясное лицо озарилось кроваво-красными отблесками от жаровни. Самыми яркими на его белом лице были глаза.
— Тор яростно мчит на своей колеснице этой ночью, — проворчал он. — Старайтесь во всем угодить богам, но на всякий случай выучите какое-нибудь исцеляющее заклинание, как любила говорить моя бабка.
Тор мог погонять своих козлов, пока у них не отвалятся копыта, и этот грохот заглушит шум, издаваемый Финном из-за его безумной идеи с гвоздем. Он потянул гвоздь к себе, тот упал на каменные плиты пола, и этот звук должен был быть хорошо слышен, но тяжелые удары бога Грома все заглушали. Финн потянул гвоздь к себе, как будто не по каменному полу, а сквозь пух и перья.
— Этот гвоздь выкован из железа, — сказал он в промежутке между раскатами грома, — но на нем нет следов ржавчины, как на других предметах из металла, например, на мечах или топорах.
— Неужели? — пробормотал Рыжий Ньяль, как будто решил, что Финн выжил из ума. Снова вспыхнула молния, колесница Тора громыхнула железными колесами, раскат грома отразился от моих зубов.
Финн опять раскачал гвоздь и запустил его на стол; тот упал на столешницу, заставив с грохотом подскочить чашку. Затем гвоздь снова со звоном соскользнул на пол и пополз назад.
— Если твой план заключается в том, чтобы всполошить стражников, — пробормотал Стирбьорн, — то у тебя рано или поздно получится, даже несмотря на старания Тора.
— Ржавчину, — продолжал Финн, не обращая внимания на Стирбьорна, — можно заметить почти на всех мечах и на всех без исключения топорах, которые я видел, она цвета застарелой крови. Все знают, что она проступает даже на самых лучших клинках, выходит из металла, как сок из дерева.
Тор высек молотом еще одну сине-белую вспышку. Гвоздь снова метнулся на стол, расправив свой шерстяной хвост. На этот раз от удара гвоздя со стола упал мой сакс с костяной рукояткой, а вместе с ним и ключ от замка клети.
— Ага, — произнес Воронья Кость. — А теперь будь с ключом аккуратнее...
Финн сдернул гвоздь со стола и потащил его по полу обратно, даже не попытавшись зацепить ключ; я думаю, это было хитроумным трюком, если он и планировал это сделать, то пришлось бы просунуть гвоздь через кольцо ключа, а тот был слишком тяжелым, чтобы его подцепить.
— Так вот, — продолжал Финн, подтягивая к себе гвоздь. — Я напрасно наблюдал за своим гвоздем, пытаясь увидеть на нем ржавчину. Вместо этого я ощущал на пальцах черный песок цвета древесного угля.
Порыв холодного ветра проник через один из зарешеченных проемов и заставил вспыхнуть жаровню ярче, поднялся сноп искр, затем сквозняк прошелся по нашим бородам вместе с запахом дождя и влажной земли. Финн наклонился ниже и бросил гвоздь точнее. Гвоздь перелетел за ключ всего на несколько пальцев. Снова раздался раскат грома, в полутьме проступили наши синеватые лица.
— На этом гвозде, как я думал, тоже должны быть следы ржавчины, потому что я подобрал первый попавшийся. Я сунул его в сапог, чтобы позже смазать жиром, — продолжал Финн, вытягивая гвоздь назад так тихо, словно тащил его по шерсти. — Когда же я достал его снова, все металлические крошки из моего сапога оказались на гвозде, как будто он их притягивал.
Он взглянул на наши безмолвные, озадаченные лица и, заметив на них недоумение, усмехнулся.
— Реф объяснил мне, в чем дело, — сказал он, сделав еще один бросок, — потому что кузнец знает о железе все, как фермер знает все про рожь. Железо, на поверхности которого появляется ржавчина, выплавляется из камня цвета крови, эти камни достают из болота. Этот же гвоздь выкован из другого, довольно редкого камня, его выкапывают из-под земли в виде небольших черных комочков размером с яблочную косточку.
На этот раз гвоздь упал совсем рядом, ключ чуть подполз к гвоздю, остановился, затем подполз снова и, наконец, прижался к нему вплотную. Все замерли, не смея вздохнуть от удивления, и даже новый раскат грома уже не показался таким громким.
— Реф сказал, — тихо, почти про себя продолжал Финн, медленно подтаскивая гвоздь с ключом, прилипшим к гвоздю, словно муха к смоле, — что железо, из которого сделан мой гвоздь, притягивает к себе все железо вокруг.
Наконец, Финн схватил гвоздь с висящим на нем ключом и ухмыльнулся, помахав им перед нами.
— И радуйтесь, что этот ключ не из золота.
Блеснула молния, на миг осветив наши удивленные лица, мы уставились на ключ, прилипший к гвоздю, и это зрелище нас заворожило. В это время над нами рассмеялся бог Грома.
— Твоя уловка удалась, — пробормотал Рыжий Ньяль, нарушив затянувшееся молчание, — а теперь могу я вернуть свою обмотку? Холодный ветер дует мне прямо в задницу.
Огонь Тора осветил нас, когда мы проникли за дверь кладовой. За короткое мгновение, пронизанное ярким белым светом, мы увидели длинный пологий коридор, поднимающийся наверх,по нему в кладовую закатывали бочки с мясом и элем, задолго до того как Касперик стал использовать это место для своих нездоровых развлечений.
Если в кладовой хранилось что-то ценное, то наверху должна быть пара дверей, закрытых снаружи на цепь и замок. И стража, конечно, всегда должна быть стража, хотя бы один сторож, охраняющий этот склад от воров, или даже двое, если это уже не склад, а скорее тюрьма. Тем не менее, стража должна быть выставлена больше для того, чтобы посторонние не совали свой нос в дела Касперика и его секретную комнату, нежели для охраны заключенных.
Дождь заливал все вокруг шипящими волнами, и двое стражей, которых поставил Касперик, открыли внешние двери и забрались внутрь, устроив себе убежище; мы заметили их после очередной вспышки молнии, они были в кольчугах и присели, опасаясь притянуть гневный взгляд Перуна, замерли, как кролики, в свете огней Тора.