Оскал тьмы
Шрифт:
«»»»»»
Она подошла к окну, не спеша пила чай, смотрела на сидящих в беседке офицеров. Земля парила. Уже появилась назойливая мошка. Офицеры размахивали перед собой веточками. Вепрев с автоматом на перевес прогуливался перед беседкой, то и дело шлёпая себя по шее и щекам пухлой ладонью. Скучно, противно, тягостно. Если убрать шок от свалившихся убийств, такая тягостная, меланхоличная обстановка здесь была постоянно. Как в тюрьме. Закрытое пространство и не вырвешься. Прав Синицын – тайга. В неимоверной
Александра ещё раз взглянула через стекло окна на офицеров в беседке, залпом допила чай – он уже был не горячим. Если она не найдёт убийцу уже завтра, то в Москву возвращаться будет некому – вот здесь какая ситуация. Будь это террористы с вертолёта золотодобытчиков или маньяк-одиночка, возненавидивший мир, быстрая методичность убийств показывала, что с ещё живыми долго церемониться никто не собирался.
Она открыла дверь канцелярии. Перед лицом мгновенно повисла туча мошкары, а несколько микротварей попали в ноздри. Подавившись и кашляя, Александра кивнула Вепреву, чтобы пускал Игина.
Захлопнув дверь и просморкавшись, вытирая выступившие слёзы, она вернулась к своему ноутбуку. Хорошо, что мошкарики не успели покусать, иначе лицо в мгновенье покроется воспалёнными волдырями, и балаболки-капитаны поднимут её на смех.
Вздохнув от неизбежного ( мошка всё равно искусает), она вывела на экран карточку Игина. Ну-с, дорогой капитан Игин, узнаем, кто вы такой!
–Разрешите?
Игин вошёл, аккуратно затворив дверь.
–Проходите, пожалуйста.
Игин кивнул головой, быстро сел на стул, вздохнул тяжко.
Александра подняла на него взгляд, улыбнулась.
Игин пояснил свой вздох:
–Мошка, обычно, не лезет внутрь помещений. Наружи жрёт, а внутрь – ни-ни. А тут… Видимо, вы, москвичи, вкусно пахнете…
Александре стало смешно:
–Свежее мясо?!
Игин тоже заулыбался (вот и возник контакт):
–Вроде того…
–Понятно, – Александра задумалась над первым вопросом – он решит многое, от него зависит ход беседы. О чём же спросить? Всё, неожиданно, вылетело из головы… Что это с ней?! Повернуть Игина к взаимоотношениям с Прозоровским? Нет, надо отодвинуть на время свои предложения, пусть Игин выведет разговор в удобное ему русло, тогда Александра легко наставит порогов и омутов, которые слижут с лица Игина напускную вежливость. – Скажите, Владимир Исаич, обстановка на базе была нормальная?
–То есть? – удивился такому вопросу Игин. Прежде от него пришёл в ступор Прозоровский. Отсюда, Александра сразу определила – коллектив базы, не смотря на всякие внутренние тёрки, был сплочённым и ровным.
Тем не менее, она налегала:
–Ну, конфликты, ссоры, споры принципиальные…
–А, – Игин, понимающе, кивнул. – Я думаю, у нас было хорошо с климатом, мы были товарищи… Прекрасный коллектив. Отлаженный, как машина… И вдруг, произошёл сбой этой машины…
–Многие так не считают, – Александра
–Это их мнение, – упорствовал Игин. – Меня всё устраивало.
–Значит, вам здесь нравилось… А другим?
–Другим? – одновременно удивился и задумался Игин. И тут же нашёлся, и обрадовался этому. – Другие вам о себе сами расскажут.
–Многие не смогут, – мрачно заметила Александра.
Игин, поджав губы, упёрся взглядом в пол, пожал плечами. Александра напряглась – сейчас последует вздох, и что-то интересное.
Игин вздохнул.
–Коллектив хороший. Только Синицын, зам нашего босса, ноет. А остальные ребята – что надо. Из тех, кто убит, все парни были нормальные. Явных антипатий не было… Привязанностей, к сожалению, тоже.
–Почему: к сожалению? – удивилась Александра.
–Дружбы между людьми, как таковой не было. Когда человека три-четыре связаны между собой, тогда по-настоящему дружба, преданность, общность интересов. У нас же на базе группировок не было – психологи постарались. Вот и выходит – коллектив ровный, можно сказать монолитный, а взглянуть по-другому – каждый сам за себя. Потому, моя мысль, товарищ следователь, действует здесь убийца-одиночка. Это я вам говорю, как думаю… И эта лапа дурацкая. Явно, кто-то на Прозоровского наводит.
–А вдруг не наводит? – без интереса спросила Александра.
Игин усмехнулся.
–Если бы Прозоровский захотел вырезать базу, он бы вырезал её за десять минут! Только он на такое не способен, он не псих, а нормальный офицер.
–Тогда, кто по-вашему?
Игин сразу стушевался.
–Нет, вы что, я так не скажу. Я одно думаю, а на деле выйдет совсем другое, – он, явно, не хотел называть фамилии.
–Почему же вы о Прозоровском высказались, а о других не хотите?
–А что можно сказать о других? Все факты лишь не в пользу Прозоровского.
–Вы это заметили?
–Все заметили. Да и он сам сказал.
Александра напряглась.
–Так, вы сами заметили о косвенных уликах или, после разъяснений Прозоровского?
Игин растерянно захлопал ресницами, оказавшись в тупике. И тут Александра повела атаку на самого Игина:
–А ведь и против вас кое-что имеется.
Игин побледнел.
–Не может такого быть. Я не убивал никого.
–Я вам верю. Но ведь Прозоровский убил медведя, а вам и Фарафе подарил каждому по медвежьей лапе. Убийца же оставляет медвежий след. Вы можете показать лапу, подаренную вам Прозоровским?
Игин был потрясён.
–Нет.
–Почему?
–Её украли. И у Фарафы, и у меня.
–А, может ведь быть и так, что вы скрываете злосчастную лапу, чтобы по ней не могли вас обвинить в преступлениях?
–Я не убивал никого! Клянусь!
–Успокойтесь, Владимир Исаич, не надо так волноваться и кричать, – миролюбиво заговорила Александра, тем не менее, крайняя нервозность капитана показалось ей странной. – Я говорю, что верю вам, но я вам сейчас показала, что ни один Прозоровский с его талантами на заметке. И у вас не меньше шансов быть подозреваемым номер один, и у Фарафы.