Оскар Уайльд и смерть при свечах

Брандрет Джайлз

— Да, — сказала она. — Он был совсем юным, почти мальчиком…

— И поразительно красивым? — предположил Оскар.

— Да, — взволнованно подтвердила она и положила руки на руки Оскара. — Откуда вы все это знаете?

— Я ничего не знаю, — ответил Оскар. — Я всего лишь предположил… Ваш принц был смотрителем маяка…

Сюзанна Вуд поднесла руку к губам, не в силах скрыть изумления.

— Он был молод и красив, — продолжал Оскар, — и еще он был очень смелым. И погиб в море.

—

Откуда вы знаете? — выдохнула она. — Я никому не рассказывала.

Я удивился не меньше нее.

— Откуда, Оскар? — спросил я.

Он повернулся ко мне и улыбнулся.

— Оглянитесь по сторонам, Роберт, — сказал он. — Что вы видите на стенах гостиной? Заметили что-нибудь интересное, когда мы шли по коридору?

Я окинул взглядом грязную комнату.

— Картинки? — предположил я.

Теперь только я обратил внимание на то, что все стены завешены огромным количеством картинок в рамках самых разных форм и размеров.

— Да, Роберт, картинки, как вы выразились: гравюры, офорты, чеканки, литографии и эстампы. Разве вы не видите? Миссис Вуд выбрала их не из-за художественной ценности — качество «произведений» оставляет желать лучшего, — для нее главное сюжет. Неужели вы не заметили, что все они изображают одно и то же — либо маяк, либо кораблекрушение? Миссис Вуд построила здесь храм, посвященный ее тайной боли.

— Не успела я его обрести, — сказала она, словно обращаясь к самой себе, — как почти сразу потеряла. А теперь еще и Билли.

Оскар встал со стула, подошел к ней и положил правую руку на плечо.

— Когда мы найдем тело Билли, обещаю вам, что, если вы пожелаете, он тоже найдет свой последний приют в море, — торжественно произнес он. — В море, которое, как написал Еврипид в одной из своих пьес про Ифигению, смывает грязь и очищает раны мира.

Сюзанна Вуд повернулась и, подняв голову, посмотрела на Оскара.

— Я не совсем вас понимаю, мистер Уайльд…

Оскар улыбнулся.

— Я был бы огорчен, если бы вы поняли, — сказал он. — Сомневаюсь, что Еврипида читали в Бромли.

— Нет, — ответила она, немного смущенно, — но у нас в Бромли было полное собрание сочинений Диккенса… и Библия.

Неожиданно Сюзанна Вуд вцепилась в руку Оскара и снова расплакалась.

— О, мистер Уайльд, вы найдете того, кто совершил это ужасное преступление?

— Даю вам слово, непременно найду, — ответил Оскар.

Он мягко высвободил руку из пальцев несчастной матери и повернулся ко мне.

— Нам следует оставить миссис Вуд наедине с ее горем и вернуться в Лондон.

— Я должна поехать с вами! — вскричала она, вскочив на ноги.

— Нет, пока нет, — остановил ее Оскар. — Еще слишком рано. Но я не сомневаюсь, что наступит момент,

когда вы сможете туда поехать. А сейчас ваше присутствие в Лондоне ничего не даст.

— Но я должна вам помочь, мистер Уайльд, всем, чем смогу.

Оскар уже стоял у двери в гостиную и разглядывал одну из самых крупных гравюр, изображавших штормовое море. Он снова повернулся к миссис Вуд и в упор посмотрел на нее.

— Если вы не возражаете, я бы хотел задать вам еще один вопрос.

— Я с радостью на него отвечу, — сказала она, глаза у нее уже высохли, и она гордо вскинула голову.

— Ваш принц… юный Уильям О’Доннел был отцом Билли? — спросил он.

— Да.

— Но когда он погиб в море, он не знал, что у него есть сын?

— Нет, не знал. — Миссис Вуд покачала головой и вздохнула. — Бедный Уильям. Он понятия об этом не имел. Да и как он мог знать? Все произошло так неожиданно.

Оскар улыбнулся, пытаясь успокоить ее.

— Когда вы познакомились с Уильямом О’Доннелом?

— Мы познакомились в августе… в том самом августе, когда я сюда приехала, сразу после своего восемнадцатого дня рождения. Через несколько дней он зашел ко мне, чтобы, как он сам сказал, «представиться». В тот момент я ползала на коленях, оттирая порог у входной двери. Я помню его первые слова: «Доброе утро, миссис… или мисс?»

Даже тогда я носила обручальное кольцо и одевалась, как вдова; это была маска, за которой я пряталась. Так я чувствовала себя увереннее и старше своих лет.

На мгновение миссис Вуд поднесла руки к глазам, потом устало улыбнулась и опустила их.

— Уильям снял передо мной шляпу, и я увидела, что у него золотые волосы. Он сообщил мне, что работает на маяке Норт-Форленд и собирает подписные взносы, чтобы помочь оснастить спасательный бот, стоящий в Викинг-Бэй. Еще он рассказал, что и сам ходил на спасательном боте. Он был таким красивым, с такой чудесной улыбкой, мистер Уайльд, что я тут же и с радостью пообещала ему отчислять шиллинг в месяц на содержание спасательного бота. Потом я пригласила его в дом, в эту комнату, и предложила лимонада. В тот день мы с ним стали друзьями, а очень скоро и любовниками.

Она помолчала и посмотрела на кольца у себя на пальце.

— Кто знал о вашей дружбе? — спросил Оскар.

— Никто не знал. Это была наша тайна, а «Замок» — королевством. Да, мы были детьми, мне восемнадцать, ему семнадцать. Мы жили в сказке, которую сами сочинили. Мы играли, много пели и смеялись. И спали друг с другом. Мы знали, что это грех, но… не понимали, что может быть плохого в таком естественном действии, делающем нас счастливыми.

Оскар разглядывал надпись под гравюрой на стене.