Оскар за убойную роль
Шрифт:
«Таня, ты должна его добить, – повторяет шеф. – Заказец – золотой, целый год о новых клиентах можно не думать!» И что отвечать? Что ей интуиция подсказывает: как ни бейся, с этим клиентом не склеится? Но разве мужчины когда-нибудь прислушивались к женской интуиции?..
…Так что придется уж взойти на очередную голгофу – провести четвертую по счету презентацию колбасной концепции. (Заказчик, кстати, патетически предупредил: «Это ваш последний шанс».)
Разрабатывая очередной вариант концепции, Таня со товарищи отказались от традиционных рекламных решений. Никаких семейных ужинов,
Андрей Федорович посмотрел и вынес вердикт:
– По-моему, неплохо. Необычно и стильно.
– А по-моему, в эту картинку куда лучше бы устрицы вписались. Или, в крайнем случае, тарталетки с черной икрой, – вздохнула Таня. – Боюсь я, опять нас колбасник зарубит…
– Таня! – укорил шеф. – Нужно верить в успех. И смотреть в будущее с оптимизмом.
– Да какой уж тут оптимизм, если заказчик – дурак, – буркнула она.
И, разумеется, нарвалась на сакраментальное: что нет плохих клиентов, а есть некомпетентные сотрудники.
Обычно Таня такие обвинения не спускала – никому, в том числе и боссу. И огрызнуться могла, и намекнуть, что за ней уже давно хэд-хантеры охотятся. Но сейчас – когда только вчера из твоего сейфа пропал секретный документ – пришлось молчать, опускать очи долу и искренне надеяться, что Теплицын окажется прав. Вдруг повезет? Вдруг колбасники в глубине души хотят именно этого – увидеть свой продукт во дворце, на фарфоровой коллекционной тарелочке?
Хотя едва колбасник вошел в переговорную – брюзгливо оттопыренная нижняя губа, презрительные щелки глаз, небрежное приветствие, – у Тани мелькнула безнадежная мысль: «Да будь я хоть самим Огилви или Сегелой [5] – такого все равно не уболтать…»
5
Огилви и Сегел а – очень известные американский и французский специалисты по рекламе.
Но на презентации проекта она добросовестно играла привычную роль – уверенной в себе, решительной и, разумеется, дико талантливой особы. (Как учит Валера: «Считай себя главной, и с тобой согласятся все остальные».) Спина – прямая, взгляд – царственный, тон – уверенный. И как можно больше малоизвестных терминов – Таня уже подметила, что плохо образованный колбасник пугается слов типа «генезис», «позиционирование» или «экстраполяция».
Когда туману, на Танин взгляд, она напустила достаточно, на сцену выплыл плакат – дорогая бумага, яркие краски, умелая подсветка…
– Основная идея бренда такова, – соловьем разливалась Таня, не сводя глаз с заказчика, – ваша продукция – это путь к достойной жизни, это возможность почувствовать себя выше многих, прямая параллель с успехом…
– Да, я понял, – хмыкнул колбасник. – Короче, ешь ананас, колбасу мою жуй… Какое там у пролетарского поэта продолжение?
Заказчиковы «шестерки» – колбасника
– А ведь будут вашу колбасу жевать, будут! Тем более что и рекламный девиз мы разработали соответствующий: «Вкус совершенства». Совершенный интерьер, совершенная женщина, совершенный продукт…
– Вот, значит, как завернули, – задумчиво проговорил заказчик. – На фарфорах мою колбасу жрать предлагаете… А что, она того стоит…
– Колбаса и правда неплохая, – с достоинством согласилась Таня. – Я, между прочим, только ее теперь и ем…
– Когда бываете во дворцах. И на приемах, – подхватил колбасник.
– На приемах вашу продукцию пока не подают, – отбрила Таня. – Но скоро будут – если мы ей рекламу сделаем.
– Все ясно, – подвел итог заказчик и обратился к своим «шестеркам»: – Ваши мнения? Комментарии? Идеи?
Подчиненным колбасника, Таня видела, плакат понравился. Но, как водится, они накинулись с придирками – не по существу, по мелочам: цветовое решение хромает, типаж модели не соответствует, фарфор – несолидный…
Таня заверила вице-колбасников, что все будет. И композицию можно изменить, и краски, а фарфор и модель – вообще временные, только чтобы передать общую идею.
Колбасята больше не нашли, к чему придраться, и утихли. Шеф царапнул свою свиту колким взглядом, а потом перевел заплывшие жиром глазки (настоящий колбасник!) на Таню.
– Так каким будет ваше решение? – не дрогнув под его взором, спросила она.
Колбасник с наслаждением помариновал ее еще с минуту. Разглядывал всю, целиком – от носков туфель до заколки для волос с маленьким бриллиантиком. «Ждет, что занервничаю», – внутренне усмехнулась Таня. Только что ей нервничать? К оценивающим взглядам она привыкла, а костюм у нее хоть и вчерашний, но безупречный…
– Мой ответ будет такой, – коротко бросил колбасник. – Нет. Решительно нет.
– Попрошу вас аргументировать, – хладнокровно попросила Татьяна.
– Запросто, – кивнул заказчик. – Неоригинально, серо, вторично, убого. Вы со своей задачей не справились.
…Бывало, что в такие минуты – когда одним коротким словом перечеркивались ночи размышлений и недели работы – у Тани на глазах выступали слезы, и заказчикам – а среди них частенько встречались откровенные садисты – это очень нравилось. Вот и колбасник ждет, что она покраснеет-побледнеет, задрожит губами, залепечет…
Но сейчас – когда нервы и без того на пределе – Таня зло подумала: «А вот фиг тебе!»
Она равнодушно пожала плечами и спокойно сказала:
– Дело хозяйское.
Колбасник впервые слегка растерялся. А Таня захлопнула блокнот, в который подглядывала во время своей вдохновенной речи, и подытожила:
– Думаю, мы не сработались. Что ж, обращайтесь в другое агентство. Всего вам доброго.
И направилась к выходу из переговорной – а по пути с удовольствием посматривала в зеркальный потолок, где отражалась ошарашенная физиономия главного колбасника. «Не привык, что ТЕБЕ отказывают, – злорадно подумала Таня. – Конечно, других-то посылать куда приятнее!»