Оскар за убойную роль
Шрифт:
Вошла в реанимацию и строго спросила у первой же попавшейся сестрички:
– Где Кирилл Евгеньевич?
– В третьем боксе. Направо по коридору, – вежливо доложила сестра.
Таня кивнула и решительным шагом вошла в нужную комнату. Фу, ну и работка у доктора! Шесть коек, все заняты пациентами, по виду – тяжелыми: бинты, капельницы, кто стонет, кто кряхтит… Но Кирилла Евгеньевича мрачный антураж совсем не смущает: с увлеченным видом рассматривает отвратительную на вид рану.
Таня подошла неслышно – спасибо бахилам! Осторожно
– Кирилл?..
Доктор обернулся.
Радостного блеска в его глазах Таня не увидела.
Наоборот: нахмурился, будто перед ним не красивая девушка, а лимон с солью, но без текилы. Не поздоровался и спросил – между прочим, почти грубо:
– Как ты сюда попала?
– Во-первых, доброе утро, – перебила его Татьяна, ослепительно улыбаясь.
Еще ни один мужчина перед ее улыбкой не устоял. Даже доходяга с гнойной раной, которого осматривал Кирилл Евгеньевич, и тот, еле шевеля губами, прошептал:
– Здравствуй, доченька!
Но то ли доктора – люди особенные, то ли сегодня она выглядит такой кикиморой, что даже улыбаться бесполезно, – только ответной улыбки Таня не дождалась. Кирилл Евгеньевич так и остался строгим и хмурым. Он взял Татьяну под руку:
– Пошли.
Вывел ее из палаты, втолкнул в пустой кабинет и снова спросил – ужасно требовательно:
– Как ты сюда попала?
Пришлось отвечать.
– Делов-то, – буркнула Татьяна. – Сначала – через забор. А потом дворника вашего обольстила. Он объяснил, что в реанимацию через подвал можно пройти. – Она заглянула врачу в глаза и добавила: – А подвал ваш больничный, между прочим, ужасное место. Там крысы живут.
Она снова улыбнулась – как можно беззащитней, чтобы на ее лице доктор прочитал радость от того, что она наконец уже не в подвале, а здесь, с ним, под его защитой.
Обычно даже отчим – на что уж непробиваемый тип! – и тот от ее обворожительной улыбки таял, но этому Кириллу – все нипочем. Никак не успокоится, все ворчит и ворчит:
– Зачем ты пришла?! Я же сказал тебе – сидеть и не высовываться!
– Не могу я… дома… – вздохнула Таня. И соврала: – Мне там страшно.
Хотя, конечно, ничего страшного. Просто тоскливо.
– А здесь тебе, значит, хорошо? – прищурился врач.
И Таня честно ответила:
– Здесь, с тобой, – да.
А у доктора снова никакой реакции. Вот чурбан! Ему прямо в лицо неприкрытыми комплиментами сыплют, а он стоит мрамор мрамором!
Таня изо всех сил старалась выглядеть беззаботной, но на самом деле едва сдерживала слезы. Ну, вот. Опять все идет не так. А ей почему-то казалось, что врач, как увидит ее, обрадуется. И, может быть, даже обнимет…
Таня устало сказала:
– Не сердись, пожалуйста. Я сейчас уйду…
– Лучше б ты вообще не приходила, – перебил ее доктор.
– Но мне нужно знать! Я две ночи не спала. Из-за… из-за этого парня. Он жив?
– Эх, Татьяна… – вздохнул
Похоже, долго злиться он не мог: лицо постепенно разглаживалось, глаза светлели.
– Так жив или нет? – почти выкрикнула она.
– Да жив, жив, успокойся. Вчера прооперировали его, состояние стабильное…
У Тани сразу отлегло от сердца.
– А что вы ему оперировали? – с умным видом спросила она.
– Таня! Не забивай себе голову, – отмахнулся Кирилл. – Я тебе еще вчера сказал: будет твой клиент жить. Через месяц выйдет из больницы и начнет с новыми силами колоться, а потом под колеса прыгать.
– Слушай, а к нему… А его… – Таня замялась – не знала, как сформулировать вопрос. Но Кирилл ее понял с полуслова.
– Зовут его Воронцов Виктор Викторович, двадцать пять лет, живет в Капотне, прописан один, дома трубку не снимают, вот все, что знаю.
– А вы… сообщили, ну, туда… – Таня снова замялась. Да что с ней такое, совсем говорить разучилась! Бессонная ночь, что ли, сказывается – или доктор Кирилл на нее так действует?
– В милицию? – опять догадался Кирилл. – Да видишь ли, с милицией ерунда получилась. По правилам, туда девочки из регистратуры должны сообщать. Но можем и мы, врачи. Так вот, я пообещал, что позвоню сам, а девчонки и рады – на меня свою работу спихнули…
– А ты? Ты не звонил? – ахнула Таня.
Кирилл развел руками:
– Знаешь, какое сумасшедшее дежурство выдалось!
– Но его же кто-то ждет! Ищет! Волнуется! – воскликнула Татьяна.
– Ну, девушка, на вас не угодишь… – проворчал доктор.
– Спасибо тебе, конечно, Кирилл, спасибо огромное, – скороговоркой произнесла Таня, – но так же, наверное, нельзя? У тебя ведь неприятности будут!
– Я-то со своими неприятностями справлюсь, – твердо сказал врач. – И с твоими, кстати, тоже. Если ты мне мешать не будешь.
– Я не мешаю! – обиженно, словно девчонка-школьница, пропищала Таня.
– Беспокоишься, волнуешься – это понятно, – отмахнулся Кирилл. – Но зачем приходить было? Тем более через забор и через подвал. Я запланировал, что сегодня сам тебе позвоню.
– Можно подумать, ты у меня телефон попросил… – буркнула Таня.
– А зачем мне просить? – хмыкнул он. – Я и так все про тебя знаю. Садовникова Татьяна Валерьевна, москвичка, красавица, живешь в Новогирееве…
– Кто тебе сказал? – опешила Таня.
– Твои друзья с поста больничной охраны. Ты же сама говорила, они номер твоей машины записали.
– И что? – по-прежнему не понимала она.
– А то. Я еще позавчера у них в будке побывал. И очень, как оказалось, вовремя: у них там – бурная деятельность. Компьютер имеется (непонятно, правда, зачем), и гаишная база данных – тоже. Так что пришел я на все готовенькое: на столе уже распечатка со всеми твоими данными: и фамилия, и адрес, и телефон, – а ребятки обсуждают, сколько с тебя денег можно слупить…