Осколки чести
Шрифт:
Он небрежно швырнул нож на столик, потер руки, громко расхохотался и улегся рядом с Корделией, нежно прошептав ей на ухо:
– А после Эскобара, когда уже не надо будет считаться со сторожевым псом императора, мои возможности станут безграничными. Столько вариантов…
И он принялся фантазировать, смакуя каждую подробность, как будет через нее мучить Форкосигана. Эти видения полностью захватили его, холеное лицо побледнело и покрылось потом.
Теперь уже по щекам Корделии текли слезы нескрываемого ужаса, но его это больше
– Не может быть, чтобы такое сошло вам с рук, – чуть слышно проговорила она.
От этих слов к Форратьеру вернулось самообладание. Он встал и обошел кровать.
– Так. Как ново. Знаешь, я совсем взбодрился. Наверное, я все же сделаю это сам. Ты должна радоваться. Я выгляжу гораздо привлекательнее, чем Ботари.
– Не для меня.
Он скинул брюки и приготовился забраться на нее.
– Меня ты тоже прощаешь, прелесть моя?
Она чувствовала себя усохшей, исчезающе маленькой.
– Боюсь, что мне придется предоставить это Бесконечно Милосердному. Вы мне не по силам.
– Сейчас будут сущие пустяки. Главное потом, – пообещал он, принимая ее отчаяние за вызов и еще больше распаляясь.
Все это время сержант Ботари слонялся по комнате, мотая головой и двигая узкими челюстями: Корделия уже однажды видела у него эти признаки волнения. А поглощенный ею Форратьер не обращал внимания на движение позади себя. Вот почему он даже не успел удивиться, когда сержант схватил его за волосы, задрал ему голову и одним умелым движением перерезал горло от уха до уха. В Корделию фонтаном ударила ужасающе горячая кровь.
Адмирал конвульсивно дернулся и обмяк – приток крови к мозгу прекратился. Ботари выпустил его волосы, и Форратьер соскользнул на пол.
Сержант неловко стоял у изножия кровати, свесив руки и тяжело дыша. Корделия не могла вспомнить, закричала она или нет. Но это не важно: скорее всего никто не обращает особого внимания на вопли, доносящиеся из этой комнаты. Сердце ее отчаянно колотилось.
Она откашлялась.
– Спасибо вам, сержант Ботари. Это был… э-э… рыцарский поступок. Как вам кажется, вы не могли бы еще и отстегнуть мне руки?
Проклятый голос срывался чуть ли не на каждом слове.
Она наблюдала за Ботари, ужасаясь, но не смея отвести взгляд. Невозможно было угадать, что он предпримет в следующую минуту. Тихонько бормоча, с совершенно невменяемым видом, он с трудом расстегнул пряжку на ее левом запястье. Корделия тут же перекатилась на бок и освободила правую руку, потом села и отстегнула пряжки на щиколотках. Некоторое время она сидела на постели, скрестив ноги, обнаженная и залитая кровью, растирая онемевшие конечности и пытаясь собраться с ускользающими от нее мыслями.
– Одежда. Одежда, – пробормотала она вполголоса.
Она бросила взгляд на покойного адмирала Форратьера – он лежал на ковре, со спущенными штанами и изумленным выражением лица. Его красивые темные глаза уже потеряли влажный блеск и начали стекленеть.
Она спрыгнула с кровати, перебралась на другую сторону комнаты, подальше от Ботари, и начала лихорадочно шарить по шкафам и комодам, стоявшим вдоль стен. В паре ящиков оказалась коллекция эротических «игрушек», и она поспешно их захлопнула, испытав приступ дурноты: ей стало ясно, что означали последние слова Форратьера. Развращенность этого человека поистине не имела границ. Она вытащила несколько мундиров – все со слишком большим количеством желтых нашивок. Наконец, нашлась и черная полевая форма. Стерев с тела кровь адмиральским халатом, она поспешно оделась.
Тем временем сержант Ботари уселся на пол, положил голову на колени, продолжая что-то бормотать. Корделия похолодела. Неужели у него начались галлюцинации? Ей надо заставить его подняться и куда-то увести. Здесь их обнаружат очень скоро. Но куда бежать, где спрятаться? Или это не разум, а страх убеждает ее искать спасения в бегстве? Может, существует более удачный вариант?
Пока она раздумывала, дверь неожиданно с треском распахнулась. Впервые она вскрикнула. Но человек на пороге со вскинутым плазмотроном в руке оказался Форкосиганом. Он был очень бледен.
Глава 8
Увидев его, Корделия судорожно вздохнула.
– Боже, у меня чуть сердце не разорвалось, – проговорила она тихим, напряженным голосом. – Войдите и закройте дверь.
Губы Форкосигана беззвучно задвигались, произнося ее имя, и он шагнул в каюту. Выражение ужаса на его лице почти сравнялось с ее собственным. И тут Корделия увидела, что он не один – за ним вошел еще один офицер, молодой, флегматичного вида светловолосый лейтенант. Поэтому она не бросилась к нему и не зарыдала у него на плече, как ей страстно хотелось, а лишь осторожно произнесла:
– Здесь произошел несчастный случай.
– Закройте дверь, Иллиан, – резко бросил Форкосиган. – И осмотрите тут все до последней мелочи. Вы – свидетель.
Сжав побелевшие губы, Форкосиган медленно обошел комнату. На некоторые детали он безмолвно указывал своему спутнику. При первом жесте, сделанном стволом плазмотрона, лейтенант что-то невнятно промычал. А Форкосиган остановился перед телом, взглянул на зажатое в своей руке оружие, словно впервые его заметил, и убрал в кобуру.
– Опять читал маркиза де Сада? – со вздохом обратился он к трупу и перевернул его носком ботинка. Из раны на шее вытекло еще немного крови. – Быть недоучкой опасно. – Он поднял взгляд на Корделию. – Кого из вас следует поздравить?
Она чуть помедлила.
– Я не знаю точно. Инцидент грозит осложнениями?
Лейтенант заглядывал теперь в шкафы Форратьера, предусмотрительно обернув руку носовым платком. Судя по всему, его образование оказалось не настолько полным, как он думал. Он довольно долго рассматривал содержимое ящика, который Корделия так поспешно захлопнула.