Осколки чести
Шрифт:
– С этим теперь покончено.
– Дай Бог. – Форхалас привычно сплюнул через плечо.
– Между прочим, что это за «колония прокаженных»? – полюбопытствовал Форкосиган.
– Ты ни разу не слышал? Ну… да, понятно, что нет. А тебя никогда не удивляло, почему в твоем экипаже оказывается столь высокий процент всяких недоумков, неисправимых и непригодных к службе?
– Я и не ожидал получить сливки.
– В главном штабе это называли «колонией прокаженных Форкосигана».
– А я был
Форхалас хохотнул, и они обменялись рукопожатиями. Адмирал двинулся к двери, но на полдороге остановился.
– Как ты думаешь, они будут контратаковать?
– О Господи! Разумеется, будут. Это же не какая-нибудь торговая фактория. Эти люди сражаются за свои дома.
– Когда?
Форкосиган помялся.
– После того, как вы начнете десантироваться, но задолго до окончания высадки. А ты бы поступил иначе? Это самый подходящий момент. Пилоты катеров в растерянности, они не знают, взлетать им или садиться, корабли-матки разбросаны черт-те где или попали под огонь, боеприпасы еще не доставлены, связь нарушена, и в придачу ко всему главнокомандующий – полный профан…
– У меня просто мурашки по коже.
– Да уж… Постарайся оттягивать начало как можно дольше. И убедись, что твои командиры отчетливо понимают планы чрезвычайной ситуации.
– Принц видит это совсем по-другому.
– Да, ему не терпится возглавить парад.
– Что ты посоветуешь?
– На этот раз твой командующий – не я, Ральф.
– Не моя вина. Я рекомендовал императору тебя.
– Знаю. Я не согласился. Я рекомендовал тебя.
– И мы получили этого сукина сына, этого педераста Форратьера. – Форхалас мрачно покачал головой. – Что-то тут не так…
Форкосиган мягко взял его под руку и проводил до двери. Вернувшись, он глубоко вздохнул и задумался, словно подавленный видениями будущего. Потом, подняв глаза, коммодор с горькой иронией посмотрел на Корделию:
– Когда древние римляне устраивали свои триумфальные шествия, кажется, рядом с триумфатором ехал такой тип, который должен был все время шептать ему на ухо, что он простой человек, что его тоже ждет смерть. Триумфаторы, наверное, не очень-то радовались его присутствию.
Она промолчала.
Форкосиган с Иллианом отправились в ванную за Ботари.
– Кажется, он перестал дышать, – чертыхнулся Форкосиган.
Иллиан охнул. Они уложили сержанта на пол, Форкосиган припал ухом к его груди и пощупал пульс на шее.
– Сукин сын. – Соединив обе руки, он резко ударил сержанта по грудине, потом снова прислушался. – Ничего.
Перекатившись
– Иллиан! Где бы вы ни взяли эту змеиную мочу, идите туда и найдите противоядие. Живей. И без шума.
– Как вы… а что, если… не следует ли… стоит ли… – залепетал Иллиан. Потом устало воздел руки и умчался на поиски.
Форкосиган взглянул на Корделию:
– Делаем массаж сердца и искусственную вентиляцию легких. Что выбираешь?
– Наверное, массаж.
Она опустилась на колени рядом с Ботари, а Форкосиган передвинулся к голове, набрал побольше воздуха и сделал ему первый вдох. Корделия прижала основания ладоней к грудной клетке и надавила со всей силой, стараясь установить ритм. Толчок, вдох, толчок, вдох, снова и снова, не останавливаться. Вскоре руки ее начали дрожать от напряжения, на лбу выступил пот. Ребра отзывались режущей болью.
– Придется поменяться.
– Хорошо.
Теперь Форкосиган начал вести массаж сердца, а Корделия зажала Ботари нос и прижалась губами к его губам. Рот его был влажен от слюны Форкосигана. Эта пародия на поцелуй была отвратительна, но выбора не оставалось.
Наконец вернулся запыхавшийся Иллиан. Встав на колени, он прижал к сонной артерии на жилистой шее Ботари новую ампулу. Ничего не произошло. Форкосиган возобновил массаж.
Внезапно Ботари вздрогнул, потом напрягся, как в столбняке, выгнувшись дугой. Он сделал долгий рыдающий вдох и опять затих.
– Ну же, – полушепотом ободрила его Корделия.
С резким спазматическим всхлипом сержант задышал – неровно, но постоянно. Корделия села рядом и всмотрелась в него с безрадостным торжеством:
– Несчастный ублюдок.
– Я-то думал, ты видишь смысл во всем сущем, – откликнулся Форкосиган.
– В абстракции. А на деле просто ковыляешь во тьме с остальным тварным миром, натыкаясь на что-то и удивляясь, почему это так больно.
Форкосиган тоже смотрел на Ботари, не отирая струек пота с лица. Потом он вскочил и бросился к терминалу.
– Чуть не забыл – мой протест. Надо составить и зарегистрировать, пока не улетел Форхалас, иначе не будет смысла.
Он уселся в кресло и начал поспешно настраивать компьютер.
– А почему это так важно? – спросила Корделия.
– Ш-ш… Потом.
Он торопливо печатал минут десять, потом отправил электронное послание командующему.
Тем временем Ботари продолжал дышать, хотя с лица его не сходила смертельная зеленоватая бледность.
– Что будем делать? – спросила Корделия.
– Ждать. И молиться, чтобы доза оказалась верной, – тут Форкосиган раздраженно посмотрел на Иллиана, – и чтобы он не впал в маниакальное состояние.