Осколки Империи
Шрифт:
Я пожал плечами и поморщился от боли. Болты из меня вытащили, но раны ещё не зажили. Они что, меня по городу так и тащили — голого и истекающего кровью? Прелестная, наверное, была картина…
Я не стал спорить, просить позвать лекаря и уточнять, что случилось. Застрелили, притащили в замок, привели в сознание — значит, знают, что делают, какой смысл отпираться. Надо было уезжать вчера. Или год назад.
Меня сопроводили в кабинет графини. Она сидела за столом, читая какой-то манускрипт. Рядом стоял хрустальный шар. Я скользнул взглядом по книжным полкам. Что ж, примерно этого я и ожидал.
— Ваша милость, — поклонился я. — Чем обязан
— Я знаю, кто ты, — спокойно произнесла женщина.
— Ну, дык, это не секрет, — почесав в затылке, заявил я. — Гисмунд меня звать. Наёмничаю, в охранке работаю иногда. И это, всё по закону, не нарушаю ничего.
Графиня раздражённо тряхнула гривой чёрных волос, в её золотистых глазах сверкнули гневные искры.
— Хватит дурака валять! Тебя застрелили, а ты ожил! Что на это скажешь?
— Чудо Господне, — пожал плечами я. — А может того-этого, стрелки у вас зазря паёк свой лопают…
— Я прикажу тебя пытать, — холодно объявила она.
— Ага, я весь дрожу от ужаса!
Я решил, что притворяться и впрямь бессмысленно. Взял стул, повернул спинкой к себе, уселся, сложив руки на спинке и упёршись в них подбородком.
— Мадам, скажите честно, господин граф в курсе ваших увлечений? Как часто вы подливаете приворотное зелье ему в еду? Он любит, чтобы вы почитали ему перед сном трактат о трансмутациях? И почему я не вижу у вас в кабинете чучела ворона или хотя бы филина? А помело у вас персональное или на двоих с уборщицей?
— Месье, вы хам! — воскликнула она, от злости зайдясь красными пятнами.
— Спасибо, мне говорили, — улыбнулся я. — Так чего надо, дорогуша?
— Сколько тебе лет? — осведомилась она.
— Тридцать! — мигом откликнулся я. — Плюс-минус три тысячи. Уважь мой возраст, милочка, и переходи ближе к сути.
— Это правда! — изумлённо воскликнула ведьма, а кем же ещё она могла быть. — Я так и знала!
Судя по реакции — всё же не знала. Подозревала, догадывалась, предполагала, — но не знала.
— Да-да, молодец, девочка. Ты меня раскусила. Я тот, кто видел полдень Империи, Золотой Век человечества. И её закат, гибель, разрушения и последующие тёмные века. А ты мне пытками угрожаешь, как некрасиво.
— Да, я буду тебя пытать! — гордо вскинула подбородок она. — Если ты не откроешь мне секрет…
— Сегодня одна дама уже интересовалась моими секретами, — хмыкнул я. — Только она просила вежливо и была куда более мила. Поэтому я промолчал, зачем портить жизнь бедной девочке. Но если будешь настаивать и грубить, тебе я скажу правду.
— Этого я и хочу! Открой мне секрет бессмертия!
— Хорошо, — кивнул я. — Ты ведь всё равно не отстанешь. Слушай. Секрет бессмертия в том, что все вокруг тебя умирают. Те, с кем, кажется, только вчера стоял плечом к плечу в битве, а потом пьянствовал и орал песни в кабаке, на твоих глазах стареют и сходят в могилу. Все кого ты любил, все, кого знал. И даже продавец жареных пирожков, торгующий возле ворот, у которого ты долгие годы покупал завтрак, однажды не приходит на своё место, потому что он умер. А ты продолжаешь жить и идти вдоль рядов могил тех, кто был частью твоей жизни. Очень малой частью, на короткий миг, который для них был вечностью. И ты учишься никого не любить, ни с кем не дружить и ни к кому не привыкать. Потому что они все умрут, а ты пойдёшь дальше, и будешь сожалеть. Сожалеть о том моменте три тысячи и плюс-минус тридцать лет назад, когда сделал то, что сделал. И это будет длиться вечно. Вот в чём тайна бессмертия.
— Что за чушь, — раздражённо отмахнулась графиня. — Я спрашивала о том, как стать бессмертной.
— Поверь, я догадался, — усмехнулся я. — Имеет право старик немного поведать о своей жизни благодарному слушателю? Впрочем, как я вижу, благодарности тут не дождаться. Что ж, если ты хочешь узнать, как тебе обрести бессмертие, то ты спрашиваешь не того парня. Мой ответ — понятия не имею.
— Пыточная готова и ждёт, — напомнила женщина. — Скажи, как ты стал бессмертным, и я поступлю так же.
— Не выйдет, — покачал головой я. — У тебя нет для этого под рукой пары вещей. Как только раздобудешь магический артефакт, способный одарить волшебными силами всех до единого жителей огромной Империи, безумного Императора и осколок Чёрной Скалы, свистни, и я тут же расскажу, в каком порядке их нужно совместить. Впрочем, Император подойдёт любой, свести с ума его можно в процессе.
— Ты насмехаешься надо мной, — заподозрила графиня.
— Догадалась, — радостно щёлкнул пальцами я. — Выдайте ей медаль за сообразительность. Хотя несмотря на насмешку, я сказал чистую правду. Я не знаю, как тебе обрести вечную жизнь. Я стал бессмертным в тот момент, когда погибло Сердце Империи, вместе с Императором и самой Империей. И клянусь, я это не нарочно. Я предпочёл бы иную судьбу.
— Например? — уточнила графиня.
— Споткнуться на лестнице и сломать себе шею за день до того, — пожал плечами я. — Да что угодно! Хотя бы упокоиться под развалинами дворца и не видеть результатов того, что натворил! Я погубил Империю! Обрёк на смерть сотни тысяч людей! И из-за чего, только подумать! — я замолчал. Нет, этого я не скажу. Некоторые тайны не выдают никогда, и ни при каких обстоятельствах. — Ты хоть знаешь, что это была за Империя? Да вам такого и не снилось! Голод, нищета, болезни? Мы не знали таких слов, и поверь, вовсе не по причине бедности лексикона! — я вскочил со стула и заметался по комнате, яростно жестикулируя. Стражники смотрели на меня вытаращенными глазами, держа руки на рукоятях мечей, но остановить не пытались. — Каждый портной или сапожник владел большей магической силой, чем любой из ныне живущих магов! Да какие нынче маги, так, одно название! Это был век изобилия, процветания и просвещения! Пока один придурок не пришёл и всё не испортил, причём даже не со зла, а по глупости! Да будь он проклят во веки веков! — я остановился, и устало опёрся о спинку стула. — Ах да, он, то есть я, и был проклят. Проклят бессмертием. Но об этом я уже рассказывал несколько минут назад. Ты всё ещё думаешь, что можешь повторить мою судьбу и хочешь этого? Если да — я всё равно не знаю как.
— Я верю тебе, — медленно, с запинкой произнесла графиня.
Похоже, моя речь произвела на неё впечатление. Ну ещё бы, не мог же такой спектакль пропасть даром! Это было бы уже совсем свинством. Всё, бросаю грязную работу наёмника, пойду в артисты. Конечно, каждое сказанное мной слово — правда. Но этот пафос, эта экспрессия, вся эта горечь и отчаяние… Угрызения совести длиной в три тысячи лет? Простите, но это невозможно. Есть только два варианта — сойти с ума и поселиться отшельником в горной пещере, питаясь мёдом и акридами или же смириться и продолжать жить. Я выбрал второй вариант. Три тысячи лет — слишком долгий срок, чтобы всё это время биться головой об стену, причитая от раскаяния, ни одна стена не выдержит такого обращения.