Осколки континента
Шрифт:
Все разговоры о том, что Реюньон с точки зрения расовых взаимоотношений служит чуть ли не идеалом для других, представляют собой лишь долю правды. Поскольку на острове живет так много «белых бедняков», понятие «белый», очевидно, не может быть здесь синонимом «богатого и хорошего». Но было бы в высшей мере бестактным задать белому — все равно «бедному» или «богатому» — вопрос о том, нет ли случайно в его роду уроженок Индии или Мадагаскара. Браки белых с представителями других рас также практически исключены, даже среди «белых бедняков», уровень жизни которых почти не отличается от уровня жизни большинства креолов и индийцев.
Так было и есть везде, где белые
Большинство белых чиновников живет в современных, комфортабельных виллах высоко над Сен-Дени, в Ла-Монтане, где воздух чист и свеж и куда не доносятся шум и запахи города. В один из вечеров я отправился туда с руководителем туристического бюро префектуры мсье Лано, который недавно был переведен на Реюньон из Марокко.
С Ла-Монтаня, а также с серпантина, вьющегося вверх по склону к резиденции состоятельных чиновников, открывается впечатляющий вид на столицу. Порта у нее нет. С этим на Реюньоне до сих пор дело обстоит неважно. Для Сен-Дени море — лишь фон; в нем не видно ни рыбачьих лодок, ни судов.
Многие районы города имеют современный вид, там ведется большое строительство. На окраинах растут новые жилые дома, финансируемые государством, а в центре возводятся комбинированные торгово-деловые центры. В одной туристской брошюре Реюньон назван «островом контрастов» — довольно точное определение как для изменчивой природы Реюньона, так и для его социальных отношений.
По одну сторону от отеля «Бурбон» расположены сады с деревянными особняками в старофранцузском или староколониальном стиле, с большими верандами и более или менее приличным внешним видом. По другую сторону через несколько кварталов начинаются современные строения.
Чуть дальше начинается район с наполовину обветшалыми домами, лавчонками китайцев и з’арабов, а еще дальше — настоящие трущобы, где живут африканцы и креолы. При планировании застройки и оздоровления города сейчас исходят из того, что его население, в 1970 году перевалившее за 100 тысяч, к 1981 году составит 160 тысяч жителей.
В противоположной стороне города, в «более нормальном» районе с такими же богатыми книжными магазинами и другими лавками, которые я видел на Маврикии, находится похожая на дворец резиденция префекта и прочие административные здания, сохранившиеся еще с XVIII и XIX веков. Здесь много различных памятников минувших столетий, но почти ничто не напоминает о 60-х годах нашего века, когда Франция неожиданно стала вкладывать большие средства в свои заморские департаменты.
Еще до того, как я приехал сюда, злые языки сообщили мне, что это запоздалое великодушие было некоторым образом связано с тем, что Мишель Дебре — сначала министр финансов, а затем министр иностранных дел при де Голле был заинтересован в Сен-Дени как в избирательном округе. Он, естественно, был французом из Франции, а не реюньонцем. Но если бы его кандидатуру выдвинули у него на родине, вполне возможно, что французские избиратели проголосовали бы против. Здесь, на далеком Реюньоне — за Африкой и Мадагаскаром — было значительно легче устроить так, что его не только избрали, но и переизбрали… Это, вероятно, — грубая ложь. Известно, что Дебре баллотировался именно здесь на Реюньоне: в третий раз он был избран большинством в семьдесят восемь процентов бюллетеней, признанных годными после критического осмотра чиновниками из префектуры. И именно во времена его депутатства в жизни острова произошли серьезные сдвиги: предоставлены широкие кредиты, в несколько раз увеличившие количество мелких предприятий; вложены значительные капиталы в строительство общественных объектов. Кроме того, Франция теперь отвечает за две третьих бюджета этого заморского департамента.
В основном на французские деньги, поступавшие через ФИДОМ (Инвестиционный фонд для заморских департаментов) на Реюньон, в горах, в восточной части острова, на реке Такамака была сооружена электростанция. С 1968 года она дает восемьдесят миллионов киловатт/часов. На те же деньги было заасфальтировано около тысячи километров дорог, построен аэропорт, а после продолжительных дебатов и порт.
Правда, строительство портового бассейна у мыса Пуэнт-де-Гале началось уже в 80-х годах прошлого столетия. Вокруг этого места вырос маленький городок Ле-Пор. Однако еще в 50-х годах нашего века эта стройка представляла собой грязную яму, к тому же чрезвычайно опасную для судов. Бурные течения препятствовали судоходству и намывали в портовый бассейн гальку, все время требовались трудоемкие очистительные работы, так как уровень дна в портовом бассейне постоянно повышался за счет гальки, приносимой Ривьер-де-Гале с гор.
Как теперь выглядит город, я не видел, но фарватер, по-видимому, стал надежнее после того, как в 60-х годах в порту были проведены очистительные и строительные работы. Сам порт теперь может принимать у своего нового причала суда длиною до 185 метров. Навигация расширилась. Ныне Ле-Пор ежегодно принимает около 350 судов. Эту цифру, однако, нельзя не назвать скромной по сравнению с судоходной статистикой Маврикия, где в Порт-Луи заходит вдвое больше торговых судов, не считая японских и других рыболовецких судов, которых с каждым годом становится там все больше.
В отличие от Маврикия на Реюньоне французы позволили своим фирмам монополизировать навигацию. Как аэродром на Реюньоне полностью отведен для французских самолетов, так и реюньонскнй порт предоставляется главным образом французским и франко-малагасийским судам. Большинство из них принадлежит двум крупным французским судоходным компаниям: «Мессажри Маритим» и «Компани Аврез». Аналогичная ситуация существует на Гваделупе и Мартинике, где другая французская крупная судоходная компания захватила монополию на морской транспорт.
Французский капитал контролирует большую часть сахарной промышленности и располагает крупными плантациями сахарного тростника. Из пяти компаний, владеющих сахарными заводами, три французские (одной из них принадлежат, кстати, плантации и заводы на Гваделупе и Мартинике). Лишь две компании находятся в руках реюньонских плантаторов. Богатые французские предприятия в первую очередь наживаются на экспорте и импорте.
Несмотря на то, что Реюньон получает во Франции за свой сахар дороже, чем Маврикий в Великобритании, торговый баланс французского владения хуже, чем у его ближайшего соседа. Доходы от экспорта лишь на одну четверть покрывают расходы, связанные с импортом строительных материалов, промышленной продукции, бензина, продуктов питания и т. д.!