Осколки ледяной души
Шрифт:
Глупая была идея, бессмысленная. Хоть и приметная у нее была машина, отыскать ее в тысяче других было почти невозможно. А телефон ее по-прежнему не отвечал. Кончилось тем, что спустя пару часов безуспешных поисков он снова свернул на проспект Станиславского.
Может, хоть здесь повезет, а! Может, хоть Воротников объявился…
— Здрасте еще раз! — поздоровался он, вваливаясь в чистенькую уютную приемную. — Это снова я!
— Хорошо, что вы, — заулыбалась ему Зоя приветливо.
— Думаете, хорошо? — Степан прошелся по приемной с видом уставшего от жизни человека. Затормозил у
— Так и нету его?
— Нет, но… — Она выдвинула верхний ящик стола, выудила оттуда листок бумаги для заметок и протянула его Степану. — Он заезжал. Был весьма рассержен. Особенно когда узнал, что вы были и не дождались его.
— Черт! — против воли вырвалось у Степана.
— Не все так плохо, — поспешила заверить Зоя, все еще протягивая ему листок бумаги. — Я уговорила Игоря взять с собой мобильный. Вот его номер. Звоните…
Воротников, конечно, был парень странный. Мобильный-то он с собой взял, а вот ответить по нему не позаботился. Степан поочередно с Зоей поминутно набирали ему, все было безрезультатно.
— Ну что же делать?! — воскликнул Степан, заметавшись по приемной и натыкаясь на стулья, ровным рядом стоящие у стены. — Мой помощник доложил моему другу, что едет по следам Раскольникова. Это вам о чем-то говорит?
Зоя сокрушенно развела руками.
Что она могла сказать? Что Воротников очень странный босс и ведет свои дела, ее почти в них не посвящая? Что последнее свое дело он, кажется, и вовсе ведет не по чьему-либо заказу, а просто так — по собственной инициативе? Из интереса, как он любит говорить. А когда в его деле присутствует интерес, то ей туда лучше не соваться. Все, что может обнаружить, так это огромный жирный вопросительный знак на мониторе компьютера.
— Знаете что… — Зоя поднялась со своего кресла и вышла из-за стола, натянув край короткой кофточки на ремень джинсов. — Давайте-ка вы никуда больше отсюда не поедете.
— Как это? — Степан устало потер глаза. — И что я тут буду делать?
— Ждать. Мы с вами будем ждать Игоря.
— Думаете, явится?
— Если не явится, то позвонит непременно, раз мобильный взял с собой, г-Тут Зоя усмехнулась. — Хотя позвонит наверняка с таксофона. Но позвонит непременно, я в этом уверена. Располагайтесь. Я вас сейчас буду чаем поить.
Предложение выпить чаю он принял с искренней благодарностью. Хоть здесь-то, раз в собственном офисе обслужить его было некому.
Он почти с удовольствием наблюдал за тем, как Зоя достает из тумбочки большую жестяную коробку и как черпает из нее блестящей ложечкой туго спеленутые чаинки и засыпает их в заварочный чайник. Потом наливает туда крутого кипятка ровно столько, сколько требовалось для того, чтобы чаинки набухли. И следом доливает доверху. По приемной тут же поплыл пряный горьковатый аромат.
— Вам с сахаром?
— Да, с сахаром, конфеты у меня свои, — пробормотал Степан и принялся вытаскивать из карманов конфеты и складывать их шуршащей горкой на Зонном столе.
Чай они пили долго, и конфеты его все поели, и распечатали еще и Зоину коробку с трюфелями, оставленную благодарными посетителями. Потом налили себе еще по чашке. А Воротников все не звонил, и
Так прошел почти час. Степан под чашку с чаем успел поведать Зое обо всех бедах, что свалились за последние дни на его Таню и на него за компанию. И они даже попытались вместе погадать, подумать и попрогнозировать. Зоя была очень смышленой девушкой, видимо, сказывалось близкое соседство с таким умным малым, как Воротников. Но и она не смогла присовокупить к имеющимся у Степана сведениям никаких новых умозаключений.
Все сводилось к тому, что, пока не пойман неизвестный злоумышленник, Татьяне может грозить серьезная опасность.
Степан делал, правда, скидку на то, что этот злодей никак не свяжет Верещагину с ним, а отсюда и не догадается о месте ее пребывания, но… Но фактор риска присутствовал и успокаиваться было рано. А тут еще Шитина как сквозь землю провалилась. Он истерзал свой телефон, а заодно и телефон приемной, где сейчас маялся в ожидании. Таня плевать хотела на его запреты и по-прежнему добросовестно подскакивала к телефону, стоило ему позвонить. А Шура по-прежнему оставалась недоступной.
— А вдруг он так и не позвонит? — начал проявлять Степан признаки беспокойства, когда время ожидания приблизилось к трем часам.
— Позвонит, — откликнулась Зоя и на минуту оторвалась от монитора, где у нее не совсем удачно складывался пасьянс. — Нужно просто знать Игоря.
— Вы его знаете?
— Ну.., не то чтобы, но…
Воротников так и не позвонил. Он явился собственной персоной, когда Степан уже начал наливаться тихим бешенством и все чаще и чаще посматривал на дверь, намереваясь уехать. У него разболелась голова, ныла душа от беспокойства за Шитину и Татьяну, и он просто тонул в раздражении на странного Воротникова, который за каким-то чертом взял с собой мобильный, а отвечать на звонки не собирался.
И тут он явился.
Ворвался в приемную стремительно, как ветер. Высокий, худой, чуть сутуловатый. Черные брюки. Черный широкий свитер. Черная кожаная куртка под мышкой. Ну и, конечно же, дурацкие белые носки, дразняще выглядывающие из-под кромки брюк при ходьбе.
Воротников быстро глянул в сторону Степана, ухмыльнулся, глянул на часы и, даже не спросив о посетителе, приказал:
— Зоя, быстро кофе, пару бутербродов, и мы с ним уезжаем.
Зоя заметалась по приемной, засыпая в огромную кружку растворимого кофе, туда же пакетик сухих сливок, ни грамма сахара и заливая все кипятком. Потом почти бегом кинулась в кабинет босса и вскоре вернулась оттуда с тарелкой бутербродов. Причем сыр и колбаса огромными ломтями плотно лежали друг на друге, прикрывая собой тоненький ломтик белого хлеба.
— Синяк-то сошел? — вдруг спросил Воротников, не глядя на Степана, с шумом хлебая обжигающий напиток и вонзаясь в бутерброды крепкими белыми зубами.
— Почти, — лаконично ответил Степан, хмыкнув. — Попался бы ты мне не столь неожиданно, перевес бы…
— Знаю, знаю. Не тебя ждал, извини, брат. — Воротников надолго замолчал, глядя перед собой остановившимся взглядом. Потом вдруг, словно очнувшись, пробормотал:
— Здесь-то что?
— Я говорил с соседом Сотникова.
— Я тоже.