Осколки Мира. Архив первый: антагонист
Шрифт:
Окинув существо раздражённым взглядом, я, наконец, расположился на своем стуле и уже было оставил мысли о немного причудливом происшествии, как вдруг понял, что именно привело в состояние глубокого удивления весь класс. Вызвавшее аномалию существо являлось чем-то вроде богини всея человечества в рамках как минимум одной школы, эдаким идолом, объектом восхищения или что-то в этом роде. До сего дня она, как и другие более-менее разумные особи, старательно избегала контактов со мной. Теперь же ей взбрело в голову со мной поздороваться. А вот это уже тянуло на головоломку, это уже было интересно.
«Начало дня. Никаких значимых событий в последнее время. Никаких ожидаемых событий в ближайшее время. Предпосылок к школьной активности
Вдруг мои занимательные рассуждения наглым образом прервали. Да-да, та самая богиня всея академии просто встала передо мной и, пока я судорожно пытался вспомнить её имя, дабы на корню пресечь столь неприятный инцидент, с улыбкой, которую, должно быть, сама считала вершиной обаяния, начала что-то там говорить, вынудив меня фокусироваться на её речи. Так и не вспомнив имя, я через силу и с большой неохотой прислушался.
– …не было на уроках. Не мог бы ты помочь…
– Не мог бы. – Пока я тратил время на тщетную попытку вспомнить её имя, эта надоедливая особа уже начала говорить. Чтобы в следующий раз не «тормозить» в аналогичной ситуации, сделал пометку выучить, наконец, имена одноклассников. Жаль только, что мои слова, как это часто бывает, не возымели желаемого эффекта. Пусть и растерявшая твёрдость голоса, улыбку и остатки уверенности, принцесска, вместо того, чтобы просто отстать, попыталась ещё что-то промямлить.
– Я просто, ну, то есть… Подумала…
– Без понятия, что взбрело тебе в голову, и без понятия, чем ты там болела, но болезнь, видимо, дала осложнения на мозг. У тебя ко мне какое-то дело, требующее строго моего участия? Поскольку гарантированно нет, то изволь поручить это кому-нибудь из своих почитателей и избавь меня уже от необходимости лицезреть твой лучезарный лик. Не имею ни малейшего желания получить смертельную дозу радиации.
Понадеявшись, что такой спокойной и внятной речи вполне достаточно, чтобы меня оставили в покое, я оглянулся на до сих пор молчащую аудиторию. Всё содержимое классной комнаты замерло. Выражение на лицах содержимого далеко перевалило за отметку «удивление». Скорее это был шок в приблизительном диапазоне «на наших глазах происходит внеземная интервенция». Именно тогда я понял, что недооценил обожаемость надоедливого божества. Теперь проблем было не избежать. В качестве компенсации за грядущие неудобства я поспешил запечатлеть на фото представшую передо мной картину абсолютного шока, благо, телефон оказался в кармане и до выхода стада из состояния оцепенения оставалось ещё добрых две с половиной секунды.
На тот момент я рассчитывал, что всё ограничится возмущёнными воплями, но это было в моих пределах ожидаемого, кои оказались ошибочны. Волна негодования не заставила себя ждать. К моей удаче вперёд выдвинулся лишь один экземпляр, и, хоть он и выглядел наиболее тренированным из всей толпы, всё шло точно по плану. Сопровождаемый негодующими криками, экземпляр схватил меня за воротник и постарался донести до меня собственную позицию в данном инциденте.
– Ты, кусок шизанутого дерьма, совсем охре…
Мнение бешеного невротика меня не интересовало, и потому я принял решение не тянуть с реализацией проекта. Всё-таки ради него я ещё в начале обучения в новой школе выторговал себе место рядом с окном. Столь услужливо открытый рот позволил мне не просто поцеловать очередного испытуемого, но даже соединиться с ним языками, что только усилило эффект. Тело подопытного безвольно ослабло, и я обхватил его как можно крепче. Честно говоря, я опасался, что не удастся сдвинуть с места столь здоровую тушу, но оказалось, что это не так уж и сложно в ситуации, когда туша не сопротивляется, а знание физики имеется, и потому мы с подопытным благополучно вылетели в окно в жарких объятиях.
Цветочная клумба смягчила падение, обошлось без серьёзных травм, можно было считать, что проект завершился с минимальными затратами. Из открытого окна классной комнаты прозвучало: «Это самоубийство!!!». Какое ещё самоубийство? Всего то второй этаж. Мы же не вниз головами падали. А если подумать… Неужели у них совсем нет чувства юмора? Ну да ладно.
Посмотрев на своего дорогого подопытного, я всерьёз начал переживать о его психическом состоянии. Ну правда, к чему трястись то? Ещё и бормочет под нос: «За что ты нас так ненавидишь?». Неприятно как-то вышло, хороший же подопытный. Качественный. В общем, я решил разрядить атмосферу шуткой:
– Ненавижу? Что ты, боже упаси, я не… О, бабочка! – Съев одну из раздавленных в результате падения бабочек так, чтобы нервному испытуемому были хорошо видны мои действия, я с душевной улыбкой продолжил. – Какая гадость эти бабочки, совсем не вкусно. Зато скоро бабочка окажется в моём животе, а это, между прочим, определение любви. Поцелуемся?
Глядя в след отползающему однокласснику, я в очередной раз сокрушённо отметил, что улыбаться у меня ну совершенно не получается. Или у этих существ и правда начисто отсутствует чувство юмора? Бедненькие… «Нет, всё-таки дело в мимике – не может у них быть настолько плохо с юмором. Так, можно попросить сестрёнку, чтобы она помогла мне репетировать выражения лица. Хотя нет, не стоит, у неё и без меня сейчас полно забот. Вряд ли кто-нибудь другой согласится. Не шантажировать же ради подобного. Хотя… Нет, к чёрту. Как говорится, горе одинокому. Горе одинокому… На латыни – vae soli… Вэ Соли. А что, неплохо звучит.»
Параграф 09: на разных языках.
Соли криво ухмыльнулся, глядя на самозабвенно готовящегося к плотским утехам мината’ура и его безвольно обмякшую жертву. Хано почти уже потеряла связь с реальностью, она просто искала своим пустым безжизненным взглядом хоть что-нибудь, за что могло зацепиться её погрязшее в смятении сознание. Её взгляд зацепился за две фигуры, наблюдавшие за молчаливым отчаянием ба’астидки.
Одна из фигур, встретившись взглядами с Хано, дьявольски оскалилась и что-то произнесла. Слов слышно не было, хотя, возможно, ба’астидка уже попросту была не в состоянии воспринимать окружающие звуки. Вторая фигура, фигура с демоническими крыльями, поклонилась первой, и сделала приглашающий жест, как будто была плохо обученным дворецким.