Осколки миражей

Бессонная Анна

— …Урвать, потому что я не успел удавить тебя в колыбели.

"Я не успел"? Он о себе или…

Но Элейн так и не хватило нескольких секунд, чтобы самой сформулировать шокирующую догадку, молнией вспыхнувшую в голове.

Потому что Ларт’Таор выплюнул последнее слово и тут же, без пауз, рассыпался киноварным песком. Прямо в своем кресле-троне иерарха.

Песчинки тонкой струйкой сбежали с сиденья на белоснежную плитку пола.

Элейн ожидала чего угодно. Но только не этого.

— Сила, которую заставили обратиться против своего обладателя… — негромко произнес Эреол. — Л'Аррадон в Амоннине

сейчас, должно быть, испытал сильное потрясение. Жаль, что он скоро поймет его природу и будет в курсе наших планов.

— О чем ты говоришь? — резко спросила Элейн. — И что, Хешшу раздери, здесь только что произошло?

— Только что, — Эреол подошел ближе к креслу, извлек из кармана бумажный пакет и принялся собирать песок, — ты видела наглядный пример, как живет, действует и разрушается та магия, при помощи которой Л'Аррадон контролирует короля, королеву… и можно только догадываться, кого еще. Не совсем в чистом виде, потому что Ларт’Таор был скорее экспериментом, чем полноценным созданием. Но суть одна.

Песка оказалось неожиданно мало. Эреол запечатал пакет и отвернулся от кресла.

— Есть такой скверный орталинский вид магии, Элейн. Создание атхатонов. Самый отвратительный способ контролировать людей… точнее, то, что от них остается. Атхатон — это слепок души и личности человека, полностью жизнеспособный и сохранивший все свои изначальные черты за двумя исключениями. Во-первых, для атхатона создается новое тело — копия старого, а во-вторых, это существо будет целиком и полностью лояльно своему создателю. И не сможет восстать против него. Я заставил Ларт’Таора нарушить этот закон, и вот результат.

— Слепок… Копия… То есть прототип атхатона должен быть мертв?

— Однозначно. Настоящее тело Ларт’Таора, думаю, давно рассыпалось прахом где-то в катакомбах Шадх-Орта. А вот со слепком души и личности не все так ясно. До сих пор никто не выяснил, копия это или все-таки искаженный и изломанный оригинал. Для создания копии не нужно убивать человека. Двойник — тоже сложная магия, но гуманнее и технически легче этой. А убив прототипа, можно поймать реальную живую душу и вложить ее в искусственно созданную оболочку атхатона. Мало кто изучал этот вопрос, потому что мало кому известен этот вид магии. В Орталине магическое развитие пошло по другому пути, и очень немногие унаследовали старое знание.

— Зачем это Л'Аррадону? И здесь, и в Амоннине? Ради влияния? Но есть ведь куча заклинаний убеждения, покорности и…

— И их нужно постоянно обновлять и поддерживать. Не проще ли создать двор искусственных людей, который будет ненавязчиво питаться частью твоей гигантской магической мощи, но зато станет существовать постоянно и без хлопот?.. Он вполне мог так рассуждать, — Эреол обошел кресло кругом и легко спрыгнул с возвышения, на котором оно стояло. — На самом деле создание атхатонов во многом экономнее постоянного контроля.

Элейн смотрела на его уверенные движения. В Эреола точно влили порцию свежих сил. Хотя, возможно, так оно и было. Он вполне мог впитать остаточную магию из создания Л'Аррадона.

А вот ее, наоборот, свалившаяся на голову информация прибила к земле. И уже пропал интерес и к Орталину, и к его многочисленным чудесам и особенностям.

Катись к Хешшу это проклятое место, в котором появился на свет и Л'Аррадон,

и его чудовищная магия, способная перемалывать живых людей, превращая их в послушных кукол, уничтожать биение жизни, заменяя его искусной симуляцией… вот откуда взялось ощущение фальши.

Такое же… точно такое же, как то, что возникало, стоило посмотреть на королеву Вистарию. На мать. В прошлом — мать.

— Король с королевой — атхатоны? — резко уточнила Элейн.

— Король с королевой — да, — прямо ответил Эреол. Без всяких околичностей. Не пытаясь утешать.

Одна из черт, которые она ценила в наставнике больше всего.

— И они исчезнут, если… Что ты сделал с Ларт’Таором? Как уничтожить чужого атхатона?

— Механизм один. Обернуть магию против ее обладателя. Тогда она теряет свои свойства и разрушается. Самоуничтожение. Я применил к Ларт’Таору заклинание правды, вот и все. Сама личность, заключенная в атхатоне, могла не знать о Л'Аррадоне ничего. Но когда на атхатоне лежит настолько сильный отпечаток магии его создателя, можно говорить через тело с самой этой магией. Что я и сделал. Считай, что я разговаривал не с Ларт’Таором и не с его бледной тенью, а с тенью самого Л'Аррадона… и это почти истина. Только Л'Аррадон называет меня мальчишкой. Остальным это не приходит в голову в силу разницы в возрасте.

Элейн выслушала это очень внимательно. Заставила себя задуматься над каждым словом. Что угодно, любые магические дебри. Только отвлечься. Только не представлять себе всю подоплеку. Только не думать, каким образом было создано то, что она считала странно изменившейся, предавшей, забывшей прошлое… но матерью.

Матерью, которая на самом деле уже не могла ни предать, ни забыть, потому что давно покоилась… нет, не думать. Не думать, что Л'Аррадон делал с телами.

Теория лучше.

— И как тогда уничтожить остальных, которые в Ивстане? Поговорить с каждым по душам при помощи заклинания? — Элейн с неудовольствием услышала в собственном голосе непривычные истерические нотки, плохо замаскированные под неумелую иронию. — Это поможет справиться с Л'Аррадоном?

— Нет. Наоборот. Нужно уничтожить Л'Аррадона. Тогда его создания исчезнут сами по себе.

Эреол чуть приподнял пакет с песком.

— Останки тела атхатона. У меня есть частица магии Л'Аррадона, с помощью которой я теперь изготовлю зеркальный клинок. А такой клинок — это и есть сгусток силы. Его силы. Она не может обратиться против своего обладателя сама. Но тот, кто сумеет заставить ее это сделать, способен ослабить Л'Аррадона или даже убить. Об этом и говорил Ларт’Таор, это и есть ключ — он сам был ключом…Пойдем, Элейн. Пора возвращаться к Детям моря. У меня есть примерный план. Если все пройдет гладко, то через два дня с Л'Аррадоном будет покончено.

Эреол сделал приглашающий жест рукой и направился к выходу из зала. Шаги гулко отдавались эхом под высокими сводами. Элейн какое-то время смотрела ему вслед.

Будет покончено.

Судя по этому неприкрытому ликованию, шансов у них много. Или Эреолу просто кружит голову близость возможной победы над старым врагом. Если только ему вообще что-то могло вскружить голову за семь веков…

Атхатоны. Разрушение, прах и исковерканная, потревоженная в своем закономерном и правильном спокойствии смерть.