Осколки снов

Набокова Юлия

– Ну все, договорилась! – Бабушка повесила трубку и кивнула мальчикам. – Кузьминична примет вас троих.

– Троих? – Марк насмешливо вздернул бровь. – Я как-нибудь сам. Спасибо за чай, загляну вечером и обсудим, где искать моего пропавшего брателло.

Он шагнул к порогу, где стояла Соня.

– Куда ты? – Соня удивленно взглянула на него.

– Навещу мать.

– У тебя есть мать? – поразилась Соня. Она знала, что у братьев разные матери, и мать Яра погибла, когда сын был еще маленьким. Но про маму Марка она слышала впервые.

– У всех есть

мать. А что тебя так удивляет? – Марк быстро вышел из кухни.

Резко хлопнула входная дверь.

– Пойдемте, провожу вас к Кузьминичне. – Соня обернулась к Лису и Муромцу, и они с готовностью шагнули к ней.

– Не приму! – едва взглянув на Лиса и Муромца цепким взглядом из-под очков, Кузьминична категорично скрестила руки на груди и стала поперек двери. Сухонькая и невысокая, с седым пучком на голове, она долгие годы проработала в школе учительницей химии, а теперь по привычке продолжала поучать соседей. – Ты кого ко мне привела, Соня? Это ж те хулиганы, которые во дворе дрались, я их узнала.

Одинокая соседка была свидетельницей того, как две команды лунатиков сражались за Соню во дворе дома, и сразу узнала Лиса с Муромцем.

– Муза Кузьминична, – просительно произнесла Соня, – это очень хорошие ребята. Они мне жизнь спасли.

Старушка с сомнением взглянула на ребят и опустила голову набок, так что стало видно дужку слухового аппарата – она была глуховата.

– Какое красивое имя – Муза, – с подкупающей улыбкой заметил Лис. – Должно быть, ваш отец был художником или поэтом?

– Мой отец был пьяница и грубиян, – сварливо пролаяла Кузьминична.

– Ничего, переночуем в машине, – Муромец положил широкую ладонь на плечо Лису и развернулся, чтобы уйти.

– Моя мать была пианисткой. И выдающейся! – Кузьминична развернулась спиной и скрылась в квартире, оставив дверь открытой.

Друзья растерянно переглянулись.

– Входите, – поторопила Соня.

– Ты уверена, что она нас не съест? – изобразил тревогу Лис, как будто Соня отправляла их прямиком в логово Бабы Яги.

– Кузьминична гораздо добрее, чем кажется, – возразила Соня.

В глубине квартиры что-то заскрежетало.

– Похоже, она уже разжигает печку, чтобы нас приготовить! – Лис с опаской покосился на темный коридор.

Муромец широко зевнул и закрыл рот рукой.

– А, хоть бы и сама Баба Яга. Спать охота! – И первым шагнул в квартиру.

– Вот так и пропадают добры молодцы, – протянул Лис и на пороге обернулся на Соню.

– Выспись хорошенько, – она отступила к лестнице. – Яра лучше искать на свежую голову.

– Утро вечера мудренее. Но для лунатиков все наоборот.

– Ты хочешь сказать, – она запнулась, – вы можете пойти гулять во сне?

Не хотелось бы, чтобы друзья проснулись лунатиками и до смерти перепугали приютившую их пожилую соседку.

– Не сегодня, – Лис покачал головой, и отросшая челка упала ему на лоб. – После такой изматывающей ночи мы все проспим, как убитые. Я хочу сказать, что ты можешь увидеть во сне что-то, что наведет нас на Яра.

– Как бы мне этого хотелось! – выпалила Соня.

– До вечера, Софи, – Лис махнул рукой и вошел в квартиру.

Когда Соня вернулась домой, Лера уже выходила из ванной, одетая в пижаму. Вика свернулась калачиком на раздвинутом на кухне диване и задремала, и бабушка тихонько прикрыла дверь. Соня быстро сполоснулась под душем и без сил упала на свою кровать.

– Рада вернуться домой? – сонно спросила Лера со своей кровати.

Рада ли она? Соня замешкалась. Все дни, пока она скиталась с лунатиками, она мечтала очутиться у себя дома, но сейчас даже не почувствовала радости от возвращения. Кто-то забрал Яра, а значит их испытания еще не закончились. Все только начинается…

Яр

Яр открыл глаза и мутным взглядом обвел пространство. Пустая комната с белыми стенами была ему незнакома, но до боли напоминала палаты в лаборатории отца. Из похожих он когда-то вытащил Лиса и Муромца… Голова была тяжелой, перед глазами плыло, как будто его накачали лекарствами. «Бежать!» – сработал инстинкт.

Яр попытался встать с постели, но не смог. Что-то мешало, давило на грудь, сковало запястья и лодыжки. Приподняв голову, он заметил широкие ремни поверх простыни, надежно крепившие его к кровати. В лунном сне они бы его не удержали, но сейчас он был ослаблен и был вынужден смириться. Силы нужно беречь, к тому же за ним наблюдают. Видеокамеру под потолком в углу комнаты, направленную на кровать, даже не пытались замаскировать.

Яр сфокусировался на камере. Взгляд постепенно прояснялся, как и сознание.

Его держат в плену.

Его накачали лекарствами.

Зачем?

Последнее, что он помнил – как очнулся в больнице после падения с небоскреба. Удивительно, что вообще выжил. Кудрявый доктор с бородкой сказал, что ему сильно повезло. Яр пробыл в сознании пару минут, но успел заметить, что стены в той палате были зеленые, потолок – облупленный, а на соседней койке кто-то страшно хрипел и тревожно гудели приборы. По «Скорой» его доставили в реанимацию обычной городской больницы. Сейчас же обстановка была совсем другой. Пока он спал, его перевезли в отдельную палату с новым ремонтом. В той же самой больнице или в другой? А еще его успели переодеть – вместо привычных джинсов и футболки на нем был домашний костюм из мягкого серого трикотажа.

Беззвучно открылась дверь, впуская доктора.

– Очнулись? Как себя чувствуем?

Сначала Яру показалось, что доктор тот же самый – среднего роста и телосложения, с мягким, убаюкивающим голосом. Но когда он приблизился, Яр увидел, что это другой человек – моложе, лет тридцати, гладко выбритый, со свежим порезом на щеке. Значит, в больнице он не только днюет, но и ночует. А порезался, скорее всего, потому что заторопился к нему по первому сигналу с камеры.

– Где я? – хрипло выдохнул Яр. В горле пересохло, и собственный голос показался чужим.