Осколки времени
Шрифт:
– Хорошо. А пока давай-ка осмотримся тут.
Оба подняли вверх свои камни и ахнули.
– О, Свет Иллиора! – негромко воскликнул Алек.
Его сдавленный вскрик сыпанулся по склепу свистящим эхом, оттенённым звоном падающих где-то капель.
Этот грот была куда огромней двух предыдущих, настолько большой, что свет их камней не достигал дальней стены. И всё же от того, что они смогли увидеть, у них захватило дух. После тех немногих слов Зеллы к такому они оказались совсем не готовы.
Стены буквально жили, расписанные рисунками углем, мелом и охрой.
– В жизни не видывал ничего подобного, - вытянув руку с камнем, Алек шагнул внутрь.
–
Серегил подошёл к ближайшей стене, рассматривая нарисованного лося. Рядом с лосем была нарисована пара рысей с кисточками на ушах и с пятнистыми спинами. Они все словно шествовали по стене бок-о-бок, виднеясь как бы друг из-за дружки. Художник – или художники – имел очень точный глаз и умелую руку, обозначив фигурки лишь минимумом уверенных и плавных линий, наложив очень верные тени, отчего каждый зверь выглядел, будто настоящий. Серегил, позабыв про мокрые сапоги, двинулся вдоль стены, отыскивая всё новые и новые замечательные изображения животных: оленей, сов, выдр, змей, и ещё всяких кошек. Черепах, рыб, орлов, колибри. А также чаек и даже осьминога. Тут и там попадались куски отпечатков ладоней. Там, где художник – или художница - должно быть, касался стены рукой, делая передышку в своей работе. А чуть подальше был целый участок этих отпечатков из охры, штук тридцать или сорок, как минимум, и все одного размера. На каждом не хватало безымянного пальца. Значит, все их оставил один и тот же человек, своей левой рукой. Серегил померил один из них ладонью. Отпечаток был больше его руки, а до самых верхних ему было не достать. Высокий он был. Этот художник.
– Серегил, только посмотри на это!
Он оглянулся и увидел, что Алек, в ореоле сияния своего камня, стоит футах примерно в пятидесяти от него, перед целым лесом из сталагмитов. Так вот откуда капала эта вода! Иззубренные колонны влажного блестящего известняка, вдвое выше Алека, тянулись вверх, навстречу длинным каменным сосулькам, свисающим сверху. Цвет их в сумраке определить было довольно сложно, но они были исчерчены тёмными и светлыми полосами из разных минералов.
Серегил, поднимая брызги, прошлёпал через пещеру к нему, и в свете их двух камней им открылись ещё более фантастические формы: нарост на выступе камня, напоминающий голову дракона. Широкая лента какого-то полосатого камня, повисшая над ними, словно громадный кусок бекона. Камни, похожие на красивые занавеси и драпировки. Какие-то крохотные блёклые полые трубочки, похожие на солому пшеницы. Многие из этих образований – на полу и на стенах склепа – были совсем недавно отломаны и вынесены отсюда... наверняка тем самым рабочим, который первым и обнаружил это место. Задняя стена была вся покрыта такими наростами, а тонкая корка белесого камня словно морозной наледью схватила все росписи на этой стене.
Были тут и следы небольшого обвала. У подножия стены оставалась ещё кучка щебня, хотя добрая часть его, судя по всему, уже была убрана.
– Какая красота! – прошептал Алек. – Эти рисунки и остальное. Да всё!
– Это уж точно, - Серегил тоже старался говорить едва слышно, в знак уважения к святости этого склепа. – Должно быть, протечка постепенно разрасталась, внутрь проникала вода, образуя эти отложения. Судя по размеру, по тому, как они укрыли часть росписи, это случилось очень и очень давно. Но, видимо, уже после того, как были сделаны сами рисунки.
– Глянь вот сюда! – Алек прошёл между парой сталагмитовых колонн, поманив за собой Серегила.
Прямо за ними оказался самый дивный из всех артефакт.
Каменная колонна, примерно трёх футов в высоту, торчала из слоя натёкшего сверху известняка,
Серегил поднял светящийся камень повыше, чтобы лучше его подсветить. Без сомнения, то был самый настоящий человеческий череп. Слюдяная глазурь была достаточно тонкой, чтобы они сумели различить замысловатый серебристый с чёрным узор, покрывающий и его, и почерневший металлический шишак у него на макушке, вероятно венчавший нечто, что крепило череп к колонне.
– Что это, именем Билайри, такое? – пролепетал Алек.
Серегил помотал головой:
– В жизни подобного не видел, – он наклонился поближе, разглядывая лицо черепа. – Мне кажется, это был Ауренфейе. Видишь, как выдаются скулы? Какие тонкие надбровья? На черепе тирфейе они были бы куда массивней.
– И что же этот череп ауренфейе делает здесь?
– Судя по тому, как его положили и этим знакам, он тут, скорее всего, с какой-нибудь ритуальной целью.
– А ты знаешь, что это за знаки?
– Нет, но Теро может знать. Мы должны привести сюда его.
У Серегила стучали зубы: холод в склепе, плюс мокрая одежда начинали создавать проблемы.
– Что же это было за место такое? И какое отношение оно должно было иметь к оракулу?
– Не знаю. Возможно, что никакое. Помнишь тот морской замок, где…, - он запнулся и набрал в грудь побольше воздуха. Где погиб Нисандер.– …где мы прикончили Мардуса? Там было священное место Рета’ноев, предвестие явления Верховного Жреца. Быть может, и это тоже. Во времена, когда были сделаны эти рисунки. Ладно, идём-ка, это...
В этот миг они вдруг услышали тяжкий протяжный вздох. Прямо у себя за спинами. Когда же они обернулись, там не оказалось никого.
– Ты же слыхал это?- спросил Алек.
– Да.
– Ветер?
– Здесь, внизу? Не думаю.
И они опять услышали вздох. Прямо между собой. По рукам Серегила побежали мурашки, а воздух вокруг сделался ещё холоднее.
– Я бы предпочёл видеть призрака, чем слушать его, - прошептал Алек.
Снова раздался вздох. На сей раз, сорвавшийся в самом конце, словно дух был готов разрыдаться.
– Эй… привет? – прошептал Серегил, обшаривая взглядом пустой воздух. – Ты кто?
Ответом им было судорожное рыдание и нечто, похожее на шёпот.
– Я не совсем понял. Вы можете нам сказать, кто вы такой? Можете показать нам себя?
В какой-то момент он был готов поклясться, что тьма позади Алека сделалась гуще. Но всё окончилось лишь очередным сокрушённым вздохом.
– Серегил. Я думаю,… может, нам лучше уйти?
Они оба прошлёпали по склепу обратно, и Серегил дал бы голову на отсечение, что за ними наблюдают.
Вскарабкаться в тот проход с крутым склоном было задачей не самой лёгкой. Но они справились с нею, и наткнулись на дожидавшегося их Микама.
– Ваши голоса отдавались эхом, - сообщил он им. – Я слышал только обрывки слов, однако, вы, похоже, увидели кое-что интересненькое?
– Кое-кого, - отвечал Серегил, мокрый, трясущийся и здорово растревоженный.
– Призрака?
– Да.
– Мне показалось, голос был мужской, а тебе? – спросил Алек.
– Полагаю, что да.
– Впрочем, не только это, - сказал Алек Микаму. – Внутренний склеп это нечто непередаваемое! Там древние рисунки, сталактиты и сталагмиты, и череп на столбе.